Пошел снег.
— Еще пару минут, — Вольф яростно растирал уши, — и я соглашусь даже на сожжение на костре. Хоть погреюсь перед смертью…
Бесшумно открылась дверь караульной, от чернеющего проема отделилась часть темноты и превратилась в старшего сотника. Чернокожий, в черной форме, он выглядел мрачным призраком. А может и не призраком, но мрачным — это точно.
— Что привело моих юных курсантов к своему ВОЗМОЖНО будущему командиру? — лениво поинтересовался он и широко зевнул, блеснув сахарно-белыми зубами.
Ксавье приоткрыл дверь кареты. Симон, зевнув еще раз, заглянул внутрь и встретился взглядом со стеклянными глазами одного из покойников, которыми была завалена карета.
Сон с лица сотника исчез мгновенно.
— Открыть ворота. — Скомандовал он, — Карету — в седьмой сарай, двери закрыть, поставить охрану, никого не впускать. Вы, — махнул он рукой курсантам, — за мной.
В кабинете командира в этот раз было темно и мрачно. Симон покрутил вентиль газового светильника, щелчок, и помещение озарилось тусклым голубоватым светом. От предметов упали глубокие черные тени, черный же силуэт сотника за столом напоминал адского демона, снимающего показания с только что поступивших грешников.
— Рассказывайте, — бросил он.
Он выслушал всех по очереди, сбивчивый рассказ Вольфа, путаный и многословный — Цайта, спокойный — Ксавье и краткий — Йохана. Помолчал. С силой потер ладонями лицо.
— Да… Как вы вышли из школы? — резко спросил он Цайта.
— Знаете, там в библиотеке… Окно…
— Я понял, достаточно. Мм… Таких результатов я не ожидал.
Он опять замолчал, о чем-то думая.
— Господин старший сотник, — не выдержал Вольф, — что нам делать?
— А спросить, что с вами теперь будет, никто не хочет?
— А я говорил, надо было изобразить, как будто они перебили друг друга… — пробормотал Цайт.
— Наше наказание, — Вольф был бледен, но прям, как копье, — не исправит то, что мы совершили. Но, возможно, мы сможем как-то помочь…
— Спасибо. Помогли.
Симон встал и вышел из кабинета. Щелкнул замок в двери. Скоро в приемной послышались шаги и стукнул опустившийся на пол приклад.
— Мы арестованы? — тускло спросил Цайт.
— Арестованным, — Ксавье подошел к столу, — не оставляют оружие.
Он положил на стол пистолет, который забрал у напавшего. Потом оглянулся и вынул из висящей сбоку стола кобуры пистолет сотника. Положил на стол рядом с трофейным…
— Ух ты! — Ксавье схватил пистолет и принялся рассматривать, — Надо же, какая интересная конструкция…
Лучше занять свой мозг хоть чем-нибудь, чем думать о том, что их ждет.
Бледный Цайт грыз ногти, Вольф ходил туда-сюда, тихо ругаясь себе под нос.
Йохан заснул.
Пока курсанты-самовольщики терзали себя мыслями, из ворот штаб-квартиры вылетел и поскакал по ночным улицам черный всадник на черном коне.
Убийство посольских сотрудников — слишком серьезный вопрос не только для курсантов, но и для их командира. Но, в отличие от юношей, Симон знал, кто является главой тайной полиции.
Глава тайной полиции, которого мы знаем как Неизвестного Известного, вся страна — как Немо, настоящее имя которого знали от силы десять человек, пил чай. Пил чай и слушал рассказ Симона, краткий и четкий.
— Ну, что скажешь?
— Твои курсанты совершили огромную глупость, которая обернется войной, — Неизвестный-Немо сделал паузу, — так бы я сказал, если бы не труп моего человека.
Немо посмотрел на жетон.
— Зебен. Не повезло парню…
Неожиданно Немо расхохотался. Глаза Симона расширились.
— Отличная шутка, — вытер слезы в уголках глаз Немо, — Отличная шутка!
— Я, — медленно проговорил чернокожий сотник, — не шутил.
— Ты — не шутил. А вот судьба… Эта затейница любит пошутить, но такого я не ожидал даже от нее. Мне буквально за четверть часа до твоего появления принесли доклад о том, что произошло этой ночью в посольском особняке на улице Горлицы…
Кованая решетка забора, окружавшего небольшой двухэтажный особнячок с бледно-розовыми стенами. В нем живут представители посольства королевства Фюнмарк. О, нет, не сам посол, даже не его помощники. Третьеразрядные советники, письмоводители, канцеляристы… И тем не менее, они служат в посольстве Фюнмарка и пользуются такой же неприкосновенностью, как и сам посол, земля, на которой стоит особняк, принадлежит Фюнмарку и вторжение на нее рассматривается, как нападения на страну.
Окна особняка темны, в них нет света, нет движения. У каменной собачьей будки, с двускатной черепичной крышей, лежит пес. Спящая собака практически не отличается от мертвой. Но спящая собака, в отличие от мертвой, дышит. Падающий снег мерно укрывает неподвижного пса, прячет от взглядов растекшуюся лужу крови.
В караульной будке находятся два солдата в пограничной форме Фюнмарка. Форма продырявлена на груди несколькими выстрелами, а на лицах застыло изумление, мол, как же так. На ресницах искрится иней. Солдаты мертвы.
Мертвы, как и все в здании. Двадцать два человека безжалостно убиты.
Убит старший советник, пожилой, если не сказать, престарелый, отправленный сюда, чтобы дожить свой век до пенсии. Не дожил.
Убит младший советник, юноша молодой, правда, к сожалению, бесперспективный, его верхний этаж, фигурально выражаясь, плохо меблирован. Был.
Убит секретарь советника, старательный, но туповатый, убита горничная советника, кровь залила белый фартук, убиты письмоводители, убиты канцеляристы, убиты служанки и старая повариха. Убиты все жившие в особняке.
Застрелены.
Казалось, что розовый оттенок стенам придает пропитавшая их насквозь кровь.
— …в этой КАРТИНЕ не хватало только одной детали. Мазка, завершающего шедевр. Догадываешься, какого?
Симон молча кивнул.
— Не хватало, — продолжил Немо, — трупа одного из нападавших, одного из тех, кто совершил это кровавое злодеяние. Того, кого один из убитых из последних сил смог поразить в спину, того, чье тело нападавшие бросили, забыв об одной маленькой детали…
На столе зазвенел брошенный жетон тайной полиции.
— Не хватало трупа моего человека. Чтобы обвинить в бойне нас. Шнееланд.
Немо опять расхохотался:
— Но тут вмешались трое мальчишек, которые хотели спасти четвертого. Они думают, что чуть не начали войну. На самом деле они ее почти предотвратили.
— Почти?
— Почти. Обвинить нас теперь будет сложнее. Но фюнмаркцы никогда не пасовали перед трудностями. Нам нужно добавить в почти законченную картину СВОЙ штрих, который перевернет все с ног на голову, укажет на убийцу и не даст обвинить нас. Один маленький штрих.
История, та самая госпожа История с большой буквы, очень часто складывается из маленьких штришков. Пустячков, круто поворачивающих ее колесницу. Маленьких птичек, ворующих провода от бомбы и предотвращающих взрыв. Тумана, не давшего различить знамена и столкнувшего две дружественные армии в смертельной схватке. Четырех курсантов, просто хотевших попить пива.
Если бы не…
Если бы дочка хозяина не зашла в трактир… Если бы Йохан не выбежал на улицу… Если бы убитый агент не походил на него… Если бы Ксавье стрелял чуть похуже… Если бы кучер промолчал…
Замок в дверях щелкнул оглушительно громко. Ксавье вздернул голову, отрывая ее от стола. Надо же, заснул…
Дернулся и вскочил на ноги Вольф, открыл глаза Йохан, Зашевелился, что-то бурча, Цайт.
У стола стоял старший сотник.
— Так-так-так… — протянул он, — Вот значит как… Стоило ненадолго оставить вас в своем кабинете, как вы уже разломали мой любимый пистолет.
Ксавье опустил взгляд на разложенные по столу железяки и выстроенные в ряд цилиндрики зарядов.
Собственно, именно эти заряды его и заинтересовали. Пистолет, на первый взгляд выглядевший как обычный капсюльный, снаряжался очень хитрым образом: в барабан вставлялись толстые цилиндры, сделанные, судя по всему, из прессованной бумаги. С одного торца в цилиндр была вставлена вытянутая яйцом свинцовая пуля, с другого — вклеен капсюль. Такая конструкция позволяла быстро разряжать и заряжать пистолет. Интересно…