Чем сводки желтых новостей.
Вся жизнь – пустые обещания.
Слова наполнены водой.
Когда мне скажут – до свидания,
Я помотаю головой.
«Смотрю на мир открытыми глазами…»
Смотрю на мир открытыми глазами.
Смотрю на мир, его не узнаю.
Он мне поет другими голосами
И вместе с ним, я другим голосом пою.
Я вижу то, что раньше было скрыто.
Моим неведеньем, порочной слепотой.
Я думал, что иду, под руку с тяжким бытом,
А сам все это время, шел рядышком с мечтой.
Я вижу новый мир, а он ведь не менялся.
Он был таким всегда, задолго до меня.
Как жаль, что я, уж слишком быстро сдался,
И прожил столько лет, в неведенье за зря.
Я мог бы наверстать упущенное время.
Вонзиться в этот мир, в пламени огня.
Но время ускользнуло, пропало то мгновенье,
Когда еще возможно, все начинать с нуля.
И сняв очки я снова, вернусь в уклад привычный.
Все новое исчезнет, но старое вернется.
Я проживу свой век, усталый и обычный.
И даже буду счастлив, ведь что мне остается?
«Спросил меня однажды нищий…»
Спросил меня однажды нищий,
Седой, беззубый человек.
Что юноша ты в жизни ищешь?
Чего еще у тебя нет?
Не уж то обделен ты хлебом,
Иль солнышка не достает?
А может не хватает неба,
Аль кто-то в гости не зовет?
Куда бежишь глядя под ноги?
Что ждет тебя в конце пути?
Пройдя все пыльные дороги,
Что ты надеешься найти?
Везде и всюду ждешь подачку,
Считая жизнь несправедливой.
Ты сам себе устроил скачку.
Не успеваешь быть счастливым.
Ты подойди ко мне поближе.
Смотри, хоть я копаюсь в грязи,
Я красоту повсюду вижу,
Ценю ее и улыбаюсь.
Танцуй
Громче оркестр, песня лейся!
Сойди с ума моя родная.
Танцу, танцуй, танцуй и смейся!
Сегодня ты царица края.
Стучи по полу каблучками
Смелей! Смелей! Смелей! Смелей!
Чтоб ярко искры засверкали
И подожгли сердца людей.
Пляши! Огнем пылая алым.
Кружи! Кружи! Кружи! Кружи!
Будь самой лучшей, самой-самой.
Все напускное сокруши.
Пусть демоны в глазах сверкают.
Быстрей, быстрей еще быстрей!
И все что держит в миг растает.
Сойди с ума моя родная.
Танцуй! До окончанья дней.
Тюрьма
Замурован один за бетонной стеной
Без дверей и оконных проемов.
Я пытался пробиться, бороться с судьбой,
Но не ведаю хитрых приемов.
Я стучал об нее, разбивал руки в кровь.
День за днем без конца и начала.
Я рвал связки, кричал на нее вновь и вновь,
Но стена безучастно молчала.
Я часами мечтал, что увижу за ней
Если вдруг мне удастся пробиться.
И мне виделся в мыслях город огней,
Я над ним пролетал словно птица.
Там, наверное, дышится очень легко,
И уж точно нет места границам.
И уйти можно так далеко, далеко,
Что уже больше не возвратиться.
Сидя в клетке своей я мечтал и мечтал,
Все надеялся чудо случиться.
Тут стена затряслась, и открылся провал,
Я в него со всех ног устремился.
Я бежал и кричал: – «мне свобода дана!»
Я не мог оставаться там дольше.
Но за этой тюрьмой, другая тюрьма,
Только лишь чуточку больше.
«У края мира, на опушке…»
У края мира, на опушке
Стоит накренившись избушка,
Вдали от вечной суеты.
И доживает жизнь старушка,
Там, где кончаются мечты.
В багровом отблеске камина,
Глазами красными от дыма,
Она все смотрит на бумагу.
Где крепким подчерком открыта
Вся жизнь, прошедшая с ней рядом
И пальцы скрючены артритом,
Да бесконечным тяжким бытом,
Все строчки новые выводят.
Ведь мудрость лет ей не забыта,
Одна лишь память не подводит.
Она свой стих ведет к финалу,
И уж написано не мало,
Но еще столько впереди.
И лишь бы только сил хватало,
Все до ума ей довести.
Забыв про все, она желает
Сказать нам, что о жизни знает.
Годами скопленную суть
После себя другим оставить,
Пускай не все, пускай чуть-чуть.
А для кого она все пишет?
Кто прочитает, кто услышит?
В забытой богом стороне.
Когда к себе возьмет всевышней,
То все труды, сгниют в земле?
Но ее это не смущает
Ведь в жизни, так всегда бывает,
Что правда скрыта на опушке.
И только тот ее узнает,
Кто сквозь огонь дойдет до края
И поглядит в глаза старушке.
«Я засыпаю в грезах о тебе…»