Онхельма подскакала к крыльцу и спешилась, бросаясь прямо Вильмору в объятия. Тот, улыбаясь, подхватил ее на руки и закружил, а потом повел в дворцовый храм. А за ними в дворцовый храм последовала вся остальная толпа. Разумеется, все желающие не поместились, но через открытые двери им было слышно, как запел хор. Так, под дивное сладкоголосое пение царя Вильмора и обвенчали с молодой царицей Онхельмой.
- Все произошло так быстро, - сказал потом счастливый новобрачный, - Что я даже ничего не понял.
Чем и заслужил громкий смех окружающих. Да, такой веселой церемонии царского бракосочетания не помнила Страна морского берега. А потом был пир, на котором собственно и познакомил Вильмор новую жену со всеми. Онхельма удивилась, когда ей представили царевича Алексиора как сына царя, она знала, что у царицы Мелисандры детей не было, тогда Вильмор пояснил, что они с Мелисандрой усыновили его младшего сводного брата. На что царица рассмеялась тихим грудным смехом и прошептала ему на ушко:
- Ах, так вот в кого ты такой... Каким же был твой папенька, если маленький братец тебе в праправнуки годится?
Вильмору не очень понравилось это 'прапра', но он тоже рассмеялся.
А царица взглянула на приемного сына своего мужа и нашла его весьма интересным. Да что там, Алексиор ведь был красавец. Высокий, развитый не по годам, но юношески стройный, благородное лицо, небольшая шелковистая бородка. Густые золотисто-каштановые волосы вьются и волной ложатся на плечи, красивые яркие губы. По нему не зря половина городских невест сохла. И, несомненно, во внешности царевича самыми привлекающими внимание были глаза, большие лучистые карие глаза, словно светящиеся изнутри. Но не было в этих глазах той страстности, что свойственна юности, наоборот, его взгляд поражал спокойствием и внутренней силой.
- Молод, но отнюдь не зелен. Крепкий орешек, - подумалось тогда царице.
Алексиору же она... как бы это выразить поточнее ... Он в первый момент, как увидел ее, будто обжегся. Обжегся о красоту этой женщины, полной силы и жизни. Но сказать, что она ему понравилась... нет. Нет. За своего брата Алексиор был рад и счастлив, и понадеялся, что теперь тот уж точно оставит эту глупую затею отречься от престола. При такой-то царице! Онхельме очень подошло быть царицей, Версантиум знал ее всего один день, а уже был от нее в восторге.
Маврил, Семнорф и Ефрот, можно сказать, пали жертвой ее красоты мгновенно. Они всю брачную церемонию не сводили с царицы восхищенных глаз, а во время официального представления являли собой типично щенячью преданность, чем и заслужили ее благосклонную улыбку. Потом шептались:
- Да ради такой красоты и такой жизненной силы, как у нашей новой государыни из могилы можно подняться! Нашему царю только завидовать можно.
- Стало быть, из нас четверых один лишь я сохранил верность Нильде? - шутливо спросил Голен.
На него взглянули вполглаза и снова подняли на смех.
Алексиор в этой беседе не участвовал, он провел все время рядом с матерью. Почему-то не хотел показывать новой жене Вильмора ни близких отношений с друзьями, ни своего интереса к Евтихии. Он бы даже не смог объяснить, откуда это стремление отгородиться, защитить свой мир, потому что Онхельма враждебности не проявляла, наоборот.
Ириада улыбалась, переводя взгляд с Вильмора на его жену, и думала.
И думала она, что слишком уж полна жизни эта молодая красавица, чтобы согревать старость мужчины. Ириада и сама вышла замуж за Силевкса, когда ему было примерно столько же, сколько и Вильмору теперь. И Силевкс подарил ей сына и счастливую жизнь, правда, недолгую. Но Онхельма ведь совсем другая, она яркая, как фейерверк. Сможет ли фейерверк стать обычной свечкой? Захочет ли?
Евтихия, на которую мало кто обращал внимание, а новая царица лишь скользнула взглядом, все это время наблюдала, прикрыв глаза. И да, женщина с золотыми волосами была действительно такой, как казалась. Почти. Потому что видела слепая ясновидящая и то, что дремало в душе новой царицы до поры до времени.
Однако и Евтихия хорошо подготовилась.
***
Не только люди наблюдают за жизнью людей. На царской свадьбе присутствовал и весь цвет местных духов во главе с Сафором темным. И водный Нириель, конечно же. У Сафора было определенное мнение относительно того, что духам совершенно незачем интересоваться жизнью людей. Люди могут приходить и уходить, умирать и рождаться, дворцы могут быть стерты с лица земли и возведены вновь, моря высохнуть. Духов это не касается, у них своя жизнь.
Что далеко ходить? Достаточно вспомнить, что случилось с духами Симхорисского дворца. Чего им не хватало, спрашивается, зачем было лезть в человеческие дела? И во что все вылилось? Горгора и Кариса лишили силы и сослали. А Иссилион, сам хранитель священного источника!? Привел жену из дочерей человеческих и стал жить как человек! А та история с глупыми мальчишками, со светлым и темным, что перессорились из-за дочери царя и чуть не уничтожили весь город? Идиоты!