– Ещё Элайджа создавал очень много зеркал. Например то, что он подарил солнечной Аматерасу, позволяло видеть прошлое и даже будущее, да только завистники его очень быстро разбили. А вот осколки зеркала богини зимы Марены оказались полезнее, чем само зеркало: кто бы мог подумать, то они способны обернуть силу бога против него самого? Любые барьеры в точности до наоборот искажали. Но я их тоже давненько не встречал. Удивительно, как сохранились дымящиеся зеркала, которые создавались для Теская. Одно время их пытались называть оригинальным именем, тескатлипоками, так же, как и бога-хранителя, но после его смерти мигом перешли на более привычное название.
– Ничего себе, как много интересного-то! – восторженно выдохнула Лесия, и отпила, наконец, чуть тёплый уже напиток. Надо же, как заслушалась!
– Видящий – увидит, слышащий – услышит. Небеса таят множество загадок, только боги глупы и беспечны, поэтому живут одним моментом, не чтя прошлое. А ведь помни мы о нём, и избежали бы множества проблем. Отнеслась бы твоя Мариам к истории внимательней, и осталась бы жива, да только правду, видать, говорят, что её покойная жена Ила, богиня тайн Дамгальнуна, возвеличила – у самой бы чудесной нашей ума не хватило. Атам, которым убили Мариам, создали специально для Уилла, кстати, приятеля Теская, на территорию которых покусилась богиня луны Койо. Правда, во избежание повсеместных убийств богов, придумали ещё специальный ритуал, без него атам – обычный обсидиановый нож.
– И ты его знаешь? – направила разговор в нужное русло богиня удачи, не став говорить, что Фрея свою наставницу звала иначе.
– Кого: ритуал или Уицилопочтли? – с усмешкой спросил Мустафа.
– О, небеса! Ну и имечко! – рассмеялась Лесия.
– Там, откуда он пришёл, оно казалось нормальным. Это для нас, стремящихся забыть всё особенное, народное и слить культуру в одно плоское блюдо, подставленное европейскими поклонниками Кристиана, он всегда назывался Уиллом.
– Так, погоди, – попросила богиня удачи, встряхнув головой. – Я что-то запуталась. Ты мне сейчас не про ацтеков рассказываешь? Но они же появились уже после смерти Элайджи, как же тогда…
– У некоторых людей память дольше, чем у богов, – укорил бог ненависти, а потом с усмешкой добавил: – Особенно когда боги к этим людям не слишком-то суются. Коренные американцы были не самым добродушным народом, только самые бесстрашные боги рисковали наживаться на них, поэтому культы и сохранились так долго. А наследники тех богов не особо возражали, что дармовая сила идёт к ним через поклонение давно ушедшим.
– А про ритуал ты мне так ничего и не сказал! – вновь вспомнила Лесия, но Мустафа только поморщился:
– Дался он тебе. Бесполезен же сейчас совершенно. Давай, если сильно захочешь знать подробности, зайдёшь ко мне ещё разок в гости. А то ты мне сейчас напомнила, что у меня очередной Тьеров ставленник на моей родине не убитым ходит. Лет тридцать уже, тень подросла, наверное. Пора и честь знать.
Лесия лишь улыбнулась в ответ натянуто, надеясь, что мурашки под одеждой не видно. Интересно, а если Мустафа действительно знает секрет ритуала и вдруг получит в руки атам… многих ли он убьёт?
***
− Люк, куда в обуви? – встретил парня сердитый голос. Эжени стояла, сложив руки на груди.
Ему было двадцать три года, ей – четырнадцать лет. Он вместо старшей школы отправился промышлять воровством, она ещё училась. Он выше её на голову и в полтора раза тяжелее, и опытнее в потасовках, и сильнее. Но Люк совершенно точно знал, что стоит завязать драку, как она его уделает. И в довершении всего после победы пожалуется Фрее. Поэтому парню оставалось лишь попятиться и начать развязывать шнурки кроссовок на пороге.
– Привет! – поздоровался вор миролюбиво. – Как в школе?
– Хорошо. У тебя как на работе?
– Отлично! – заверил Люк и прошёл прямиком в кухню.
По традиции запнулся о драконий фонтан, который как будто специально стоял так, чтобы сшибить как можно больше жильцов. Но уже смолчал, помня, что в доме маленький ребёнок.
Чтобы поддержать форму, домой вор добирался бегом – машину ему никто не предлагал, а перемещаться один и далеко он пока опасался. Пить хотелось ужасно. По старой привычке Люк распахнул холодильник и озадаченно замер. На всякий случай распахнул второй – новенький, буквально вчера доставленный из магазина, – и вновь увидел тоже самое. Хотя вернее сказать, не увидел.