* * *
Переболев, скажу — Показалось.
В жизни иное нам суждено.
Только память навеки осталась.
Тихой радостью счастье прошло.
* * *
Ты не верь поэту, враз обманет,
В женских чувствах дока он,
Со слезами на колени встанет,
Скажет будто искренне влюблён.
Назовёт всерьёз тебя красивой,
Самой лучшей женщиной из всех,
Но, насытясь созданной картиной,
Вскорости забудет про успех.
Увлекут его другие темы,
Где и персонаж задействован другой,
И пускаясь в путь, совсем неведомый,
Уговорит опять пойти с собой.
Будет врать самозабвенно,
Вплоть до гробовой доски смеясь —
Я люблю тебя, моя царевна
И разлука — это не для нас.
Пригрезившееся
Куда идёшь, седой старик
С котомкой тощей за плечами,
О чём задумался изгнанник,
Беззвучно шевеля устами?
Постой, твои черты лица
Мне кажется давно знакомы,
С тобой мы будто близнецы,
Лишь разница у нас годами.
«Спасибо! Всё-таки узнал,
Себя ты в будущем далёком,
Не зря как видно я считал
Тебя великим остолопом.
Давай под деревом присядем,
В тени прохладней будет,
Затем продолжи разговор о том,
Что в будущем с тобою станет…
Вижу — взялся за былое,
Стихами пачкаешь бумаги,
Конечно, это дело молодое
И в груди достаточно бумаги.
Но так уж было, вспомни,
Каких-то десять лет назад,
Ты пел крикливо песни,
Протирая на застольях зад.
Печаль бунтующей души
Ты равнодушным плача изливал,
Вином тоску в себе глушил
И этим всех лишь забавлял…»
Молчи старик! Ты врёшь.
Метался в жизни я без цели,
Кружила голову мне ложь
И пел, что женщины хотели…
«Нет! Так было легче.
Пугал тебя тяжёлый труд,
Ты развлекался каждый вечер
И затихал лишь поутру.
Желая людям счастья,
Кричал об истине везде,
Но только за неё не дрался
И это привело тебя к беде».
— Старче, я горлопаном не был,
Всегда я подлость презирал,
В лицо открыто говорил,
Испуганно в коленях не дрожал.
Зато в меня дерьмом швыряли,
Подножки ставили кругом.
О, как жестоко клеветали
И в душу метили плевком!
Я смотрел затравленно, с тоской,
Совсем один на белом свете.
В ушах набатом — Ты Чужой!
Кипенье ненавистной страсти.
Кругом — рекой вино, разврат,
Вещизм съедают наши души,
Лохматою рукою блат
Намеренья благие задушил…
Я бросил, сжёг свои стихи —
Тот светлый мир большой любви
И небо утром чистое зари
Разбитым увидал в крови.
Посторонившись, молча в стороне,
Я наблюдал движение событий,
Противным было очень мне
Веселье мерзкое безликих…
«Довольно! Хватит плакать.
Гляди-ка — новоявленный святой,
С тебя сейчас иконы рисовать,
Какой ты чистенький… Герой».
— Старик, ты ничего не понял,
Что я сказать тебе хотел,
Не к месту здесь ирония твоя,
Смеясь, больное место ты задел.
Такая видно наша жизнь,
Цепочка следствий и причин,
Попробуй сразу разберись,
Что виноват не ты один…
Не прощаясь, ушёл старик
С котомкой тощей за плечами,
О чём-то думая, изгнанник,
Беззвучно шевелил устами.
* * *
Разметало птиц ветром осенним,
Волос побелила злая пурга,
Не пою больше песен я нежных,
Горькая жизнь уж не так дорога.
Стал я в чувствах намного спокойней,
К зиме и реки тише текут,
Девушки улыбкой весенней
Не меня за собою влекут,
Лишь иногда, прошлое вспомнив,
Бросаюсь в омут любви с головой…
Рубеж спокойствия покорив,
Видно самим я остался собой.
* * *
Этого не может быть,
Чтоб ты ушла с другим,
Нельзя любовь убить —
Она дана всегда двоим.
Не к месту горечь
Незаслуженных обид,
Мы обязаны сберечь
Наше общее от бед.