— Можно, я тебя поцелую?
Теперь ты спрашиваешь?! Вместо ответа Лиза закинула руки ему на шею, притянула и поцеловала сама.
Его ладони обнимали ее лицо. Ее ладони прижимались к его шее. И эти четыре ладони обрамляли самый прекрасный, идеальный поцелуй. Который не разбирался на составные части и детали. Который просто делал Лизу невесомо парящей на всем этим — над черным холодным озером, над хмурой, еще не просунувшейся тайгой, над всеми этими ущельями, ручьями и водопадами. Словно она над этим. Словно она владеет этим всем.
Лис прервал поцелуй первым. Коротко и крепко еще раз поцеловал Лизу, напоследок прижал к себе, шепнул в висок: «До одиннадцатого» — и вот он уже на катере. И прежде чем заговорил мотор, Лиза услышала негромкое:
— Какая же ты все же чудная, Лиза-Лиса…
Глава 9
Лиза чувствовала себя спокойной и уверенной. Она знала, что одиннадцатого мая приедет Лис. А у нее самой до этого времени очень много дел, особенно в саду. Да и вообще.
Когда в один из дней середины апреля с места внезапно сорвался Туман, Лиза опешила. Она никого не ждала. А это оказался Кравцов на своем тарахтящем и чихающем катере.
— Ну что вы, Лев Федорович, — Лиза подливала начальнику Алагемской базы чай.
— А я ничего, — он неловко оттер выступившие слезы. — Сентиментальный просто стал к старости. Мне ребята капитаны говорили, что у тебя в порядке все, да я… Ох, Лизавета… — он покачал головой. — Смотрю я на тебя и… Вот хочешь, смейся надо мной. Как хочешь, так и понимай. Я ученый и все такое, но… Смотрю я на тебя, Лизавета, и понимаю — никуда не делся Матвей Исаевич.
Лиза только вздохнула.
— Мне тоже кажется, что он где-то здесь.
— Ладно, — Кравцов переключился резко. — Я твою работу изучил досконально и вот что я тебе скажу, Лиза…
— Я, наверное, буду менять тему.
— Нет-нет, не надо, отличая тема. У меня к тому же есть парочка идей.
Было так странно сидеть в деревянном доме, у теплой печи, где-то в глубине тайги, на берегу заповедного озера, и обсуждать детали научной работы. Странно. И правильно.
Лиза подозревала, что именинный пирог у нее может не получиться. Поэтому решила потренироваться. Тесто по рецепту Раисы Михайловны она поставила еще с вечера, начинка будет из сушеной и перемолотой черемухи.
— Ну, матушка, не подведи, — Лиза закрыла заслонку и погладила теплые кирпичи.
Лиза вышла на крыльцо. Начало мая выдалось холодным. Снег таял плохо и до сих пор еще кое-где серел под деревьями. Но два дня назад вдруг пришла жара — почти летняя, тридцатиградусная. Солнце жарило в полную силу, резко контрастируя с сопротивляющимся до последнего уже почти черным снегом. И стоило войти под тень деревьев, как тридцатиградусная жара куда-то исчезала, и начинало тянуть холодом.
Лиза подхватила стоявшую у стены лопату — и почти тут же разжала пальцы. Серым клубком покатился по дорожке вниз Туман. А это кто?! Лис должен приехать только завтра.
Это оказался Монгол, и не один, а с туристами. Лиза напряженно всматривалась в остановившийся катер.
— Лизавет Георгиевна, разговор есть. Короткий и важный. Я сойду?
Лиза кивнула. Капитаны катеров вели себя совершенно по-разному в зависимости от того, были ли с ними туристы или нет. И Лиза понимала, почему. Заповедник — это заповедник. И за соблюдением правил сейчас следят строго. Мало ли какие люди на катере. Мало ли кому они что расскажут. Или напишут. Доносительство — штука азартная, почти как спорт.
Катер мягко ткнулся в берег, Монгол спрыгнул и тут же шагнул к Лизе. Заговорил он вполголоса.
— Лизавет Георгиевна, я с предупреждением. Точнее, не я, а шаманы. В смысле, метеостанция.
— Я знаю, кто такие шаманы, — торопливо кивнула Лиза.
— Весна в этом году затейливая, резко с холода на тепло, плюс половодье. В общем, на завтра с юга, с Кокшана, ждут сильную бурю с грозой, и шторм на озере.
— А как же вы?! — ахнула Лиза. — А как же катера?!
— Да катера завтра, само собой, на озеро не выйдут. И вам тоже опасаться нечего — там, наверху, в доме. Я чего приехал-то — чтобы вы вниз, к берегу завтра не спускались. Тут волна бить будет — мама не горюй. Опасно здесь завтра будет, — Монгол обвел рукой короткий участок берега, зажатый между двумя скалами.
— Хорошо. Поняла. Спасибо, Артур Никитич.
Монгол усмехнулся, а потом сунул Лизе в руку пакет с хлебом и вернулся на катер.
Матушка-печка не подвела. Пирог и взошел, и пах так, что слюнки текли. Да только есть его Лизе теперь одной.