А теперь Лиза смотрела на открытый огонь в камине, на языки пламени. Снаружи потемнело так, будто уже вечер, хотя на самом деле было как раз что-то около полудня. А здесь — уютный небольшой мирок, в котором горел камин. А у камина на медвежьей шкуре сидел, сложив ноги крест-накрест, полуобнаженный мужчина.
Джинсы Лиса вымокли почти до черного. Руки и плечи блестели в свете от огня. А с груди матовым узким треугольником уходили вниз темно-русые волосы.
Лис смотрел на Лизу снизу вверх, запрокинув голову.
— Тяга — будь здоров. Как в аэродинамической трубе.
Словно в подтверждение его слов в окна ударил такой порыв ветра, что они задрожали. Вздрогнула и Лиза.
— Слушай… Я же пирог испекла…
— Черт с ним. В смысле, спасибо, но пирог потом. Иди сюда, — он похлопал по шкуре рядом с собой. — Иди сюда, греться будем.
Не то, чтобы Лиза замерзла. Скорее, наоборот. Скорее, ей было жарко. Особенно под его взглядом. Она ступила босой ногой на медвежий мех. Сколько раз она пробегала по этой шкуре, но сейчас ощущения были такие, будто она почувствовала этот мех под стопой в первый раз.
Лиза медленно опустилась на шкуру.
— Скажи, тебе его не жалко?
— Кого?
— Этого медведя.
Лиза глядела на огонь и чувствовала, что Лис на нее смотрит. Смотрит и молчит. А она долго решалась повернуть лицо и посмотреть на него.
Потому что смерть это ее, а не Лис!
При первой встрече он произвел на нее впечатление самовлюбленного красавчика, этакий первый парень на деревне. Или на озере. Потом при каждой новой встрече Лиза все время цеплялась за эти его выдающиеся внешние данные. Ну, потому что нельзя быть на свете красивым таким! А потом была эта нелепая сцена — та, после водопада. Когда Лизу все женское и инстинктивное тащило в одну сторону, а голова — в другую. А потом были обида и сомнения. А потом — рассказ Кравцова. И все внешнее в Лисе отошло на второй план, уступив место тому жгучему, истинно женскому любопытству узнать, что там, за этим шикарным и напоказ фасадом. Там было что-то гораздо более важное и привлекательное, чем темно-синие глаза с обсидиановым блеском и длинными ресницами, крупные целовальные губы, острые скулы, широкие плечи и выпуклые бицепсы.
А теперь все это обрушилось на Лизу. Обрушилась с той же сокрушительной силой, с какой снаружи бушевала буря. Именно поэтому она спросила про медведя — чтобы как-то уберечься от этой бури, что сносила ее. Только от того, что Лис рядом. И смотрит на нее своими невозможными глазами.
— Эх, Лиза-Лиса… Какая же ты все-таки…
Ей очень хотелось спросить, почему он ее так называет, уже не в первый раз — Лиза-Лиса. Потому что у Лизы что-то екало на это обращение. Но сказала она другое:
— Какая?
— Ты будто… и нездешняя… и будто всегда была здесь… Я не знаю! — он вдруг отвернулся, словно смутился. — В тайге, Лиза, так: или ты, или тебя.
— Это жестоко, — обронила Лиза, сама не зная, зачем. Будто это было так важно — рассуждать о судьбе медведя, на шкуре которого они сидели.
Она не знала, что скажет Лис в ответ. Скажет ли вообще что-то. Но почему-то не ждала, что он обернутся резко, притянет к себе и прошепчет в губы:
— Не бойся, Лиза-Лиса. Не бойся. Здесь тебя никто не обидит. Ничего плохого не случится.
Лиза не успела осмыслить его слова — Лис ее поцеловал. И судьба медведя так и осталась в ведении духов тайги и Акколя. Где ей и положено было быть.
Лис целовал ее жадно. Взахлеб. Будто пытался утолить лютую жажду или голод. И теперь сомневаться, сопротивляться этим голоду или жажде было невозможно. Потому что теперь эти голод или жажда были на двоих. Общие.
— Не бойся… Не бойся… — лихорадочно шептал он, покрывая быстрыми поцелуями ее лицо. А Лиза не понимала, чего можно бояться, когда Лис рядом. — Не бойся, — шептал он, снова приникая к ее губам горячим требовательным ртом.
Лиза не боялась. Она вручила Лису себя и ничего не боялась.
Он раздевал ее торопливо. Раздел — и шумно выдохнул, а потом вполголоса выругался. И стал торопливо раздеваться сам. Лиза, приподнявшись на локте, наблюдала за тем, как Лис, шипя и матерясь, стаскивал с себя мокрые липнущие джинсы. И, наконец, остался совсем обнаженным.
Сел на пятки, упираясь коленями в мех, а руками в бедра. Отсветы пламени плясали по его телу, а Лиза следила взглядом за их игрой. Плечо. Грудь. Рука. Бедро.