Земба повернул голову и какое-то время рассматривал секретаря, пишущего протокол, потом перевел взгляд на Выдму. Пошевелил губами, будто собираясь заговорить, но ничего не сказал.
— Я хочу обратить ваше внимание, пан Земба, — начал спокойно Выдма, — что дело гораздо серьезнее, чем вы думаете, с убийством связано, и не одним. Надеюсь, вы не станете самому себе вредить?
Земба провел языком по губам. На скулах у него заходили желваки.
— Если честно, то я даже не знаю имени, под которым он сейчас живет… — медленно процедил Земба.
— А раньше?
— Алоизий Ковальский. Только это было в тысяча девятьсот сорок девятом году, а потом он, кажется, выправил себе другие бумаги.
— Значит, вы старые знакомые. Где же познакомились?
— Вместе сидели…
— И за что?
— Я за хищение, а он за вооруженное ограбление. Потом наши дороги разошлись. Встретил я его года два тому назад, но не спросил, где он и как, таких лучше не спрашивать. Я свое отсидел, и меня не тянуло искать его общества, он очень опасный человек…
— Вы же совсем недавно опять встретились с ним. Как это произошло?
— Как-то он позвонил мне рано утром и спросил, знаю ли я Эльмер, я сразу понял, кто его интересует. Назначил мне встречу в кафе, а при встрече сказал, что интересуется этой особой, и попросил достать ее адрес. Я знать ничего не знал про его дела и пообещал достать. А вчера опять встретились, и он велел мне спрятать ее.
— А как вы передали ее адрес?
— Он оставил телефон и велел спросить Густава.
— Какой номер?
Земба вытащил замусоленную записную книжку и принялся ее листать. Потом вяло пробурчал:
— В общем, номер вам даже не нужен, звоните в ресторан «Столичный», который на Праге…
После ухода Зембы майор посмотрел на Герсона:
— Новое задание, поручик. Желаю успехов.
— Ничего, выдержу. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. Теперь поедем как с горки на санках!
— Подозреваю, поручик, что у вас нет ремня на брюках.
Герсон удивленно посмотрел на майора:
— Снова хотите меня подловить?
— Кажется, так поступают все оптимисты.
— Вы, товарищ майор, всегда гасите мой энтузиазм. Может, чуть вздремнем, поздно уже.
— Хорошо бы, я сегодня на ногах с двух часов ночи, а денек выдался тяжелый. — Выдма посмотрел на часы. — Двенадцатый час… Завтра обязательно проверить Градовую. Повестки с вызовом не дали результатов?
— Послали уже вторую, а от хозяина мастерской ни слуху, ни духу.
— Завтра с утра договорись с прокуратурой, чтобы дали ордер на обыск без Лучака. Возьмешь группу и все осмотришь. Ты выставил там посты?
— Выставил. Барак под постоянным наблюдением.
— У них было время уничтожить все следы, — пробурчал Выдма, — но обыск не помешает.
— Думаю, к одиннадцати буду готов. Успеем?
— Успеем. Потом отправишься в «Столичный». Разузнал про Густава. Интересно, неужели это кто-то из тех двух…
Выдма умолк и посмотрел в окно, за окном огни уличных фонарей рассеивали темноту ночи.
— Из тех двух?.. — повторил Герсон, подавшись всем телом вперед. — Вы имеете в виду показания вахтера? — спросил он с прояснившимся лицом.
— Да, я имею в виду показания вахтера, — медленно повторил Выдма. — Кто из этих двух подсунул снотворное? Белецкий в еду или же Герман с сигаретой? А вахтер ни за что не хотел сознаться, что спал, боялся, что призовут к ответу. И непроизвольно стал соучастником преступления, а преступник, хорошо зная, что вахтер скроет свой проступок, учел это, обдумывая план преступления.
— Значит, кто-то из этих двух — наш главный противник? — поручик непроизвольно понизил голос.
— Если я не допустил ошибки в исходных данных.
В этот момент зазвонил телефон…
…Вскоре после ухода поручика, который оказался совсем неплохим парнем, я получил телеграмму от Терезы. Она сообщала, что прилетает утренним рейсом в двенадцать часов с минутами.
Это приятное известие отнюдь не обрадовало меня, я был страшно растерян. Целый день не покидала меня мысль, как я с ней встречусь и смогу ли рассказать все. С помощью каких доводов заставлю ее поверить?
Мне надо было заняться проектом, который я уже давно должен был представить заказчику. К концу дня, когда все уже валилось из рук, я решил позвонить Каролю, так как перспектива провести вечер в одиночестве лежала на сердце тяжким грузом. Мне еще нужно было заглянуть на квартиру Терезы, убедиться, что там все в порядке.
Кароль сказал, что раньше восьми не сможет прийти, я точно в обещанное время явился. Вспомнили утренний разговор с поручиком, поговорили о возможных последствиях, к каким наши показания могут привести, после чего решили прогуляться, дойти пешком до квартиры Терезы на улице Мадалинского.