— Отделение, звание, цель пребывания на моей территории. Доложить! — Ален рассматривал солдата.
— Мечник третьего ранга Шотен, нахожусь в отставке, на вашей территории, командир, случайно, виноват, больше не повторится! — отрапортовал солдат.
— Уже командор, — поправил его Ален.
— Простите, командор, виноват, больше не повторится, командор!
Ал схватил солдата за ворот, заставил опуститься на один уровень с собой, заглянул в перепуганные глаза.
— Сейчас ты исчезнешь, мечник, и если я еще раз узнаю — а я узнаю, — что ты занимаешься мародерством, разбоем или убийствами… Я найду тебя. И тогда тебе придется пожалеть, что сегодня ты остался в живых. Ты понял, мечник третьего ранга?
Солдат истово закивал.
— Пошел вон!
Солдат бросился прочь с такой скоростью, будто за ним гналась сотня личей. Ален с отвращением поглядел ему вслед и вернулся к лагерю.
— Ты ранен, — глядя на мага, сказал лучник.
— Это не моя кровь. — Даже не взглянув на него, Ален прошел к костру.
Парни быстро убрались с бревна, на которое собирался сесть маг. Он имел вид человека, который решал очень сложную задачу. Дубравские парни суетились около Лисенка, кто-то поставил на костер котелок с водой — сделать чай, кто-то просто делал вид, что занят, лишь бы не попадаться под горячую руку. Росомаха сидел около Лени, не отрывая от Алена настороженного взгляда. Стрелок подошел к юноше и терпеливо, как упрямому ребенку, повторил:
— Волшебник, ты ранен.
Безумно, безумно знакомо все это было эльфу, выло в груди тоской: «Вспомни!.. Вспомни!..», но он не мог понять, что он должен вспомнить.
Ален поглядел на Арэна со смесью удивления и раздражения:
— Я же сказал, это не моя кровь.
Стрелок вздохнул и резко выбросил руку вперед, воспользовавшись тем, что юноша пребывал в задумчивости. Ален взвился в воздух и выругался, когда длинные пальцы Арэна проникли в рану, причинив сильную боль.
— Ну хорошо! — раздраженно рыкнул он, рассматривая длинный глубокий порез. — Ранен. Поцарапался о чей-то нож.
— У тебя мышцы до кости рассечены. Это теперь называется просто царапиной? — Эльф выгнул совершенной формы бровь. Весь его облик, почти полностью эльфийский, за исключением некоторых деталей, выдающих толику чужой крови, наверняка покорил не одно девичье сердце. — Сядь и позволь мне зашить рану, — властно велел он.
Негромко проворчав что-то насчет «дурацких царапин», Ален устроился на бревне и чуть оттянул края пореза, из которого тут же хлынула кровь. Эльф тем временем раздобыл чистую тряпицу и так же властно повелел найти бинт. Никто не посмел перечить и задавать вопросы.
Арэн смыл кровь с руки Алена, и серебряная иголка в его руках с филигранной точностью начала штопать рану. Стежки приходилось делать глубокие и широкие, чтобы стянуть как следует мышцы и не позволить швам разорваться. Ален смотрел в сторону и даже бровью не повел, когда стрелок начал свое дело.
Дубравцы расселись вокруг костра, Росомаха пересел ближе к Алену. Ему не терпелось задать сотню вопросов, но он опасался заговорить с волшебником.
— Командор, — не очень уверенно обратился Данила, — ты что, боли вообще не чувствуешь?
— Почему же? — удивился тот. — Чувствую, и еще как! Наверное, гораздо сильнее, чем любой из вас.
— Но ты даже не дернешься! — вслух удивился Росомаха. — А ведь то, что делает уважаемый командор Арэн, очень больно!
— И что с того? — Маг приподнял левое плечо, выражая недоумение, при этом оставив правое недвижимым. — Если я начну дергаться, весь процесс будет гораздо утомительнее и болезненнее. К чему это?
Смущенные парни переглянулись и почли за лучшее промолчать. Ален приложился к бутылке и приказал:
— Трупы скинуть в реку.
Росомаха и еще несколько парней покрепче подскочили со своих мест как ужаленные и почти побежали к месту недавнего боя.
— Я был уверен, что ты действительно ничего не чувствуешь, T’tek Tor’mirroy, — прокомментировал лучник на своем языке, назвав Алена на эльфийский лад.
— Я могу собой гордиться, — на том же языке ответил Пламенный. — Я сумел ввести в заблуждение принца Дома Светлых.
Иголка в руках Арэна на мгновение замерла, прежде чем продолжить путь. Но когда игла вновь вонзилась в плоть Алена, он закатил глаза и зашипел, не разжимая зубов:
— К чему ты это сказал, T’tek Tor’mirroy?
Юноша усмехнулся уголками губ. Взгляд остался непроницаемым.
— Твои глаза выдают тебя, Areshinielite. А у T’tek Tor’mirroy есть глаза, чтобы видеть.
Эльф дернулся при звуке своего имени.