– А я на что? – хихикнул Лир. – Буду подсказывать, куда нажимать и какие слова говорить. Пять минут, и ты свободна!
Голос Хейни неожиданно раздался из-за спины:
– Пять минут, и ты умрешь, леди. Причем жуткой смертью. Тебя сожрут духи рода. Это дверь в родовое святилище, и открыть ее может только самоубийца, если хочет принести себя в жертву.
Сиаль отпрыгнула от двери, словно она ее уже укусила.
– Но почему… Дух Лир, как вы могли?!
Проказливый людоед исчез, как не было.
– Он сбежал, леди.
Искоса взглянув на его суровое лицо, девушка прикусила губу.
– Не верьте духам, леди. Особенно духам такого древнего великого дома. В них гордыни даже больше, чем было при жизни.
– Но почему он хотел меня убить?
– Потому что вы – не риэнна, не леди высокого дома. Они хотят высокородную кровь. А прочую постараются так или иначе выпить.
«Жаль, папа, что ты не можешь уже со мной говорить. Но, наверное, мне пора учиться думать своей головой, а не твоей», – вздохнула бывшая рабыня.
– Вы всю жизнь доверяли духу вашего отца, я понимаю, – смягчился вейриэн. – Но мы, вейриэны, – другие. У нас другие ценности. Сейчас вам надо научиться не доверять.
– Даже гранд-леди Алии?
– Ей в первую очередь. Не зря же Таррэ в свое время предпочел сбежать из дома, но не иметь дела с собственными предками. – Хейни скупо улыбнулся одними уголками губ. – Вам нужно научиться доверять нам, леди Сиаль.
– Пожалуйста, не называйте меня леди, – все-таки попросила она. – Мне это слишком непривычно.
– Надо привыкать, если вы хотите здесь остаться. Скажите, зачем вам в Совет?
– Попрощаться с Дигеро.
Хейни глянул так пронзительно, что девушке показалось, она стала на миг куском прозрачного льда.
– Хорошо. Попробуем. Вряд ли у вас получится даже подойти к нему, но тем не менее отказать в такой простой просьбе мы не можем. Вы помните, что вам советовал дух Лир?
– Да.
– Я советую поступить ровным счетом наоборот. А уж вы сами выбирайте, к кому прислушаться.
И снова эта неуловимая улыбка. И обретшая имя не выдержала:
– Он ведь не случайно обо мне забыл, так? Почему? Почему вы играете нашими сердцами и судьбами? Вы – стражи Белогорья, а не стражники!
Вейриэн удивленно вскинул бровь, хмыкнул.
– И почему вы решили, что мы как-то играем чьими-то сердцами? Зачем это нам?
– Я… не знаю. Отец так легко подменил в моей памяти картинку ключа к Арке Перехода, что я даже не заподозрила. Я подумала, что сошла с ума, что сломались и перепутались Арки, а это, оказывается, ему внезапно понадобилось привести меня в шахту. Против моего желания. Как… как пустую игрушку. Как листок, сорванный ветром, летит туда, куда ему не нужно. Я почувствовала себя мертвой. Так я даже в змеиной яме себя не чувствовала. Там меня называли вещью, но я была человеком. А тут меня называют леди, но я – предмет без собственной воли и мысли. Понимаете?
И еще Сиаль не могла ему признаться, она не сказала ни отцу, если только тот сам не понял, ни даже Таррэ, что с того дня, как она сорвалась в пропасть в долине Лета, голос Дигеро преследовал ее. Она слышала его во сне и наяву. Она словно по-прежнему висела бесплотным духом за его плечом и читала руны, которые выводило его перо.
Она чувствовала каждый его шаг. Это пугало и мучило. Это сводило с ума. Возможно, это следствие того, что Узел судьбы не развязан и не разрублен, а затянут еще сильнее. Но такое прикосновение к чужой душе внушало ей надежду, что его душа не чужая, если бы еще Дигеро мог ее слышать. Но он не слышал, не помнил, не знал.
Так если она посмотрит ему в глаза, даже ничего не спрашивая, может, он вспомнит ее? Узнает?
Вейриэн вздохнул:
– Понимаю. Да, мы можем перехватить волю человека, если он не защищен магией. И… даже если он защищен. Все зависит от его и нашей силы. Мы подавляем панику во время землетрясений, чтобы быстро и эффективно помочь, мы выводим заблудившихся, пресекаем зло. Мы можем многое, но вмешиваемся в разум в исключительных случаях, если угрожает смертельная опасность.
Девушка недоверчиво усмехнулась:
– Какая же опасность была тогда?
– Вашим отцом двигало не любопытство, а знание. Он привел вас туда, где вы должны были оказаться в тот момент, а объяснять – это потратить драгоценный миг возможности. Он так хотел вашей свободы, что пренебрег осторожностью.
Леди Сиаль откинула с плеча косу. Одернула простенькое платье служанки – единственное, которое нашла для нее «бабушка» Алия.
– А Дигеро?
Хейни мученически возвел очи к низкому своду подвала, но когда опустил, во взгляде сквозило равнодушное терпение акулы: