— Она иная. Отдающая ушедшими днями. — Верад сжал божественные символы, так и не посмотрев на Дэйна. — Я прожил много жизней, и в моей последней очутился во временах, когда непроходимые леса ещё властвовали вдоль Даршоры, а тишину можно было осязать не только под луной. — Он наконец-то взглянул на Дэйна. Глаза цвета неба окатили холодом. — Когда я был юн, твои предки с мечами, на скакунах и с безумными гончими пришли в наш мир. Они сожгли селение, где я вырос, зарубили родителей, братьев, а маленьких сестер взяли с собой. Думали, что убили меня. — Верад дотронулся до живота, словно до раны. — Быть может и умер бы, не появись прадед рядом. Он вдохнул в меня жизнь и я перестал чувствовать боль, а страх умер вместе с родичами. Вручив мне лук и стрелы, он повел меня к убийцам. Не смог спасти всех сестер… Но покончил с нападавшими. Не знаю, как мне это удалось.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Я снова чувствую, что прадед рядом. Почему так? — Он поднялся, и Дэйн осторожно шагнул назад, когда верад неспешно устремился в его сторону. Дэйн незаметно прикоснулся к эфесу меча, как бы проверяя, на месте ли оружие. Голубые глаза оглядели его с головы до пят. — Когда ты пересек порог, я снова услышал голос прадедушки: «Вставай, Аберон! Вставай! Сестры у них! Ты сможешь! Боги благоволят тебе!»
Дэйн опешил от такого потока речей.
— Кем бы ты ни был, не делай Айле больно, ибо ливни нынче сильные и не жалуют молодые огни.
— Угрожаешь?
— Это лишь предупреждение. Надеюсь, мы поняли друг друга, капеллан, — сказал верад и сел обратно в кресло, молча продолжив смотреть на пустой камин. Дэйн немногим позже вышел из дома.
Глава 3 (Дэйн)
— Я просто не знаю, как это можно объяснить; она исчезла, и всё. Её никто не похищал, ведь незаметно украсть её было бы невозможно, всяко бы что-то заметили, увидели. Тот день ничем не отличался от предыдущих. Всё было как обычно, — Гвенет говорила быстро, с волнением, осматривая комнату. Тёмные волосы сорокалетней женщины убраны в хвост; роста она высокого, выше остальных служанок. Её слегка смуглое лицо с заметными морщинами на лбу и краях век ещё удерживали красоту, но руки и особенно пальцы состарились, когда та всю жизнь одаривала их трудом слуги.
Они находились на втором этаже замка, в обычной комнатке, использовавшейся для хранения вещей. Утром поставили стол с необходимыми для Дэйна вещами, которые как-то были связаны с пропавшей дочкой Вилдэра Лира. Дэйн и Гвенет стояли прямо у столика, а остальная прислуга у порога внимательно смотрела за ними.
Дэйн заострил внимание на детской кукле, создатель которой хорошо воссоздал черты лица. Были и другие куклы; серебряные расчески, гривна с рубинами.
— У дочки его светлости не было при себе ли Слова Меллана иль других писаний, с которыми она совершала молитвы?
Гвенет немного стало неудобно от вопроса; она потупила взгляд и, как бы, опасалась реакции, как она, наверное, считала, полного строгих принципов ревнителя веры, на свой ответ.
— Бетани на утренние молитвы не носила книгу… Вилдэр Лир приверженец старой религии, а потому она не изучала писания Меллана и Отцу-Создателю не молилась.
— Ладно, — он положил куклу и внимательно посмотрел на Гвенет. — С кем из приверженцев старой религии Предка она много проводила времени?
— С Энит. Его светлость верит, что она благословлена Миратайном, а потому ещё давно приютил её в своей обители, и он был несказанно рад, когда она ухаживала за его дочкой.
— Где она?
— Обычно в первом крыле, недалеко от статуи Предка, там и комната её. Я отведу вас к ней.
— Хорошо, помимо игрушек, одежды, не осталось еще каких-либо украшений, которые она носила постоянно? Амулетов? Талисманов? И она пользовалась духами?
— Только кулон, но он был на Бетани, когда она… пропала, никогда его не снимала. Духи? Только один раз, когда мы посетили короля в столице, сударыня Кэйла позволила ей воспользоваться розовым маслом.
— В холле я заметил зеркало, а в её комнате были зеркала?
— Да, маленькое такое, но как-то раз потеряла она его…
— Где?
— На пикнике, в лесу. Была осень.
Дэйн следовал за служанкой, разглядывая картины в коридорах, встречавшаяся прислуга же его провожала тревожным взором. Гвенет не переставала говорить, было множество деталей, способные привести к верному пути, но он перестал её слушать; когда стены сузились, а света стало меньше, в голове опять раздался предсмертный вопль убитого им селянина. Нужно было отстраниться, избавиться от назойливого образа и заменить его на приятный сердцу. И как бы это странно не было, его разум в поисках покоя отправился не в его дом в Мереле, не в какой-то период из давнего прошлого, а в храм Мученицы, в котором он недавно был. Там было так спокойно и уютно; добрая атмосфера, не приемлющая негатив. Это хорошее место и таковые редко встречаются.