— Нате, дядечка! — дочка Виллена положила блюдца с вареньем из ревеня на стол.
— Луиза! Нужно говорить: «пожалуйста, сударь».
— Все нормально, — проговорил Дэйн, протирая лицо. — Спасибо за еду.
Дэйн не представлял, где он вообще находится. Он в прошлом, где Виллен еще не потерял семью и дом? Или это другая реальность, живущая по собственным правилам?
— Папка скоро вернется. Он многим помогал и вам тоже протянет руку, — сказала Луиза, которая была копией отца.
Аннет погладила голову дочери и произнесла:
— Да, скоро. Эту неделю он здесь, а потом снова исчезнет на месяцы. Куда он пропадает всегда — не знаю.
— Мам, ну, он же говорил, что ходит на работу. Наверное, тоже где-то охраняет закон, как это делал в Готее.
Женщина задумчиво поглядела в окно и подошла к котелку с супом. Дэйн обратил внимание на предмет, стоявший на настенной полке среди тарелок и чаш. Он подошел ближе и увидел песочные часы. Над ними висело панно, представлявшее собой человека посреди черного неба.
— Я потерялся… Но мама, наверное, вернулась домой. Она будет ждать меня. Помогите мне дойти до дома.
Дэйн вспомнил сон, где он повстречал ребенка, искавшего мать посреди желтых красок. Это был Виллен.
«Надо было выбирать дверь, открывавшую осень!»
— Вас заинтересовали часы? Я всегда использую их, когда солянку готовлю. Передерживать на огне не стоит.
— Мне нужно идти.
— Муж скоро вернется, подождите немного. И вы так ничего и не поели!
«Ребенок. Не взрослый», — подумал Дэйн, зашагав к двери. Он сказал хозяйке дома:
— Спасибо за пищу, но я пойду.
Выйдя из избы, он не очутился посреди березового леса, а оказался в узкой комнате с картинами. Попытавшись вернуться назад, Дэйн обнаружил, что за дверью образовалась каменная стена, которую невозможно было оттолкнуть.
— Аннет! Аннет, вы слышите меня?!
Из-под дверной щели появилось слабое свечение.
— Дядечка, ну зачем ты так с нами, а? Дядечка…
Он резко обернулся и увидел племянницу, умершую от лихорадки пару лет назад.
— Ты убил нас! И маму, и папу тоже! Болезнь принёс шёпот Огня, влияние которого ты распространил на нас всех!
Дэйн попытался что-либо сказать, но ему было так тяжело ее. Несчастное лицо девочки тяготило.
— Жоселин…
— Зачем ты так с нами, а, дядечка?!
За все нужно платить, и Белое Пламя, избавив Дэйна от подагры и подарив возможность прорицания, забрало слишком много. Большинство его родственников стали жертвами явления, бушующего в Чертогах Амало. Но не только близкие страдают: Белый Огонь в виде Белоликого истязает простой люд и забирает его в красный дом посреди вереска. Человек с белым лицом существовал и раньше, но только после омовения Дэйна он стал массово похищать людей. «Я пытался все изменить, но не знал, как это остановить».
— Я не хотел, прости меня…
Может, это уловка летописца? Или настоящая Жоселин? Дэйн не знал. Он шел к следующей двери.
— Что мы тебе сделали?!
Племянница изо всех сил старалась остановить его. Толкала, пыталась ударить. Дэйн же шёл дальше, в следующие комнаты, время тоже шло.
— Прекрати…
— За что?! — спросила Жоселин в слезах, когда он закрывал перед ней дверь.
Дэйн выругался и прижал ладонь к сердцу. Оно покалывало.
На жёлтых, потрёпанных обоях висели картины. Книги, покрывшиеся пылью, ждали своего читателя. Здесь несколько дверей, и каждая вела в другую комнату, также наполненную текстами и рисунками.
Он схватился за первую попавшуюся на стеллаже книгу, лишь бы не слышать отчаянные крики племянницы. Комнаты менялись, образы прошлого продолжали преследовать. Дориан — давний друг Дэйна, всегда отличавшийся крепким здоровьем, — сейчас представал старцем. Неведомая болезнь, порожденная Белым Огнем, подкосила бывшего строителя очень быстро.
— И чего ты добился? — спросил Дориан, не в силах встать из-за стола.
— Не знал, что так случится. Когда я прыгнул в Пламя, лишь изменить хотел себя и свою жизнь, никому не желая боли.
— Но сколько людей пострадало из-за твоего несчастного порыва. Пламя убило нас всех из-за тебя. Ты заплатил нами за блага новой религии.
Смиренно Дэйн опустил взгляд.
— И ты ведь сейчас даже ничего не испытываешь, да? В твоём сердце глухо, прямо как в этих пустых страницах, — указал Дориан на тома и перелистнул пару неисписанных листов. — Я звал тебя, когда болезнь убивала моё тело, знал, что всё это из-за твоего омовения. И что сделал ты? Ничего. Плевать хотел на всё. Ведь Пламя одарило тебя. Зачем нужны переживания, когда получил то, чего хотел? Мог бы и не приезжать на мою могилу. Марта сделала её не для тебя.