Вершина подзывала к себе таинственным гулом, а яркая звезда показывала служителя закона, ищущего семью. Виллен оказался первым человеком после старого Мирослава, с которым Каин сдружился. Воин, терзаемый неведанным чудовищем, вызывал уважение. Каин хотел помочь ему железом, но времени осталось лишь на слово. Мирослав как-то произнес, когда они шли на рыбалку, что речь способна ранить сильнее топора. «Но и вовремя сказанные слова могут воодушевить мощнее, чем топор в руках», — добавил тогда Каин. Вряд ли Виллену можно помочь силой. Рана сейчас у него внутри, и только он знает, как залечить ее. «Не в летописце твоя беда, человек, и не в мизгирях, терзающих своих сородичей, а в тебе. Лишь достигнув невозмутимого спокойствия, ты узришь в тучах родную синеву. А достигнуть такого ты сможешь лишь с принятием предначертанного. Согласившись встретить смерть. Тебе, как и всем живым созданиям, суждено умереть в бою с противником, который может иметь любой вид. Убей Граду, воин, или умри, пытаясь убить», — мысленно произнес Каин, поправляя капюшон. Он сказал человеку достаточно при прощании, но, возможно, этого окажется мало. Если бы не Мертера, Каин помог бы Виллену дойти до конца, как его об этом и просил жрец воды.
Еще одни развалины не оставляли надежд увидеть здесь что-то живое, но музыка, исходившая из крипты, озадачила. Затем и напугала. Потуги флейты вместе с завываниями не то животных, не то призраков.
— Мы здесь танцуем. Всегда рады гостям. Давайте танцевать, — слышались еле уловимые слова.
Сгорбленная, грязная фигура, намного крупнее Каина, вышла из крипты и застыла на месте.
— Молодой вайшир в поисках дома. Мы все еще не можем смириться и ищем родной край, которого уже нет, — произнес незнакомец на аденском языке. Под его выцветшим халатом что-то шевелилось, будто он прятал там зверька.
— Кто ты? — спросил Каин, держа расстояние.
— Изегур из лагеря Каменного Льва. А как тебя зовут?
— Каин. Лагерь Пятидесяти Клинков Налата.
— Человеческое имя? — Незнакомец озадаченно наклонил голову. — А по Аденскому ли Пути брать себе второе имя, еще и принадлежащее низшим расам?
— Не противоречит, — ответил Каин, внимательно разглядывая собеседника. «Он — аден, но сородича в нем не узнать. Проклятое место поглотило бойца Каменного Льва, выплюнув юродивое нечто».
— А как звучит настоящее?
— Каин — настоящее.
— Какое тебе имя дали старейшины?
— Силл.
— Интересно, вайшир берет себе новое имя… — Изегур перешел на шепот и стал ходить в разные стороны. — И не противоречит Пути… Я здесь так долго, что забываю устои.
— Ты — вайшир?
— Конечно, что за вопросы? Разве мог на Мертере оказаться иной аден?
Старейшины древних лагерей неустанно отправляли во все уголки мира вайширов на поиски дома. Но акалатаи Каменного Льва уже давно не готовили ищущих отчизну, остановившись лишь на воинах, способных выдерживать затяжные бои с ледарами и порождениями Бездны. Изегуру, вероятно, не меньше одной тысячи лет.
— Как ты здесь оказался, Каин?
— В краю духов на земле людей узрел гору, великолепную и манящую. На вершине портал перенес меня через диковинные места, но в итоге я оказался на просторах, где нет жизни.
— Это было приглашение.
— Приглашение?
— Сам бы ты никогда не отыскал Мертеру. Тебе позволили.
— Кто?
— Нынешние хозяева. Да и они всегда правили. Их приход был неизбежен.
— Они это сделали с нашим краем?
— С нашим… — Изегур расплылся в улыбке, показав черные зубы. — Да, с нашим. Порой забываю, что я тоже аден. Мертера моя… Я потратил на поиски четверть жизни и увидел ее такую… Беззащитную. Горы стоят, но все мертво, небо черно, а земля пропитана скверной.
— Какой еще скверной?
— Их подарок. Их милость, расползающаяся по моему дому. Когда только добрался сюда, я сам искал ответы. Слишком долго искал, слишком долго был здесь… Реликвии — в них нашёл я спасение. Они не оставляли меня одного, говорили со мной… Никто не приходил, а они делились всем… И я тоже…
Из-под халата Изегура послышался детский смех, от которого Каину стало не по себе.
— Не подходи ближе.
— Совет Пяти не мог подобного предвидеть, никто не был готов.
— Почему ты не вернулся, когда отыскал Мертеру?
— Не мог, — прокашлялся Изегур, и из его рта вылилась чёрная жидкость, — предметы держали меня здесь.