Дорога становится хуже, ее уже не видно; появляются капища, какие-то из них забыты и полностью заросли мхом, сохранившиеся же все еще принимают гостей, получая скудную пищу от редких посетителей. Они проходят мельницу, у которой обвалилась половина крыши. Колосья пшеницы теперь достигают груди; забор не виден, а вот покосившееся пугало раскинуло руки в разные стороны, словно приветствуя незваных гостей. Уже видны некоторые избы, а дальше — домики покрупнее.
— Вы когда-нибудь видели привидений? — спросил Адриан, всматриваясь в поселение.
— Каждый день вижу; они приходят ко мне во снах.
— А наяву?
— Приходилось.
— Сестра Вэя говорит, что все образы мертвых, навещающих живых, — это попытка Мотылька сделать нас слабыми. Он возвращает прошлое, чтобы нагнать скорбь в ранимое сердце человека, и начинает овладевать им, не получая отпора.
«Мотылек… — задумался Дэйн. — И чем же один из самых древних культов не угодил верующим в Создателя? Чем он заслужил первенство в списке запрещенных богов, наряду с человеческими жертвоприношениями Лебеса и Алида нир Вала, таинствами Кабаноголового? — Он начал вспоминать. — Прародитель… Да, конечно… Мотылек уравнял всех: и монарх и крестьянин при нем делят один хлеб. Самый страшный враг для Десяти Пророков».
— А ты что думаешь? — спросил Дэйн, проведя пальцами по колосьям пшеницы
— Даже не знаю, еще ни разу не видел духов, чтобы сделать какой-то вывод.
— Насчет прошлого.
— Я люблю иногда повспоминать место, где вырос. В этом ничего плохого. Замок Вандере на Вороньем Утесе, Синие горы, Сапфирово море; мама, которая до сих пор в своей обители, и братья, идущие по другому пути.
— Сколько ты их уже не видел?
— Шестой год идет.
— Почему не навестишь их?
— А почему они не навестят меня?
Дэйн не стал продолжать диалог, так как услышал обиду в последних словах юноши. Полуденное солнце сильно пекло, даже в тени были душно. Казалось, что чем ближе они к сердцевине заброшенного селения, тем сильнее ударяла жара.
— Почему вы прыгнули в огонь? — неожиданно спросил Адриан.
— Тебе очень важно это знать?
— Да нет… Просто интересно.
— Знаешь, что такое подагра?
— Когда человек не может ходить?..
— Хуже. Когда он не может сделать ничего. Все тело воспалено и не способен пошевелиться. — Дэйн понизил голос и тяжело сглотнул. — Ты ничего не можешь сделать, не испытав боль.
— И…
— И болезнь настигла меня, когда, казалось, все было неплохо. Просто пришла без стука. Это… Скажу тебе так, даже врагу никогда не пожелаю такого. — Он помнил ту красноту на суставах, на всем теле; было ощущение, что под распухшей кожей горят угли. Помнил темные глаза Марии, не знающие, как помочь. Но большего всего запомнился ужас от осознания своей беспомощности.
— Значит, Белое Пламя излечило вас?
— Да, излечило.
Они прошли в центр деревни, где располагался колодец, вокруг которого были разброшены кадки. Карканье ворон переплеталось с мелодией кукушки, доносившейся со стороны мельницы.
— Она сказала, что средь вереска её дом.
— Я не вижу вереска, лишь злаки.
— Тихо, слышишь?
Тиарн, Тиарн, время просыпаться,
Радость подари; нарисуй нам синеву,
Не осмелиться никто горестью плескаться,
Тепло в твои руки я же принесу,
Тиарн, Тиарн, не забывай нас,
В этот непростой час,
Как и мы тебя не забыли,
Когда волки завоевателей взвыли.
Мелодичный девичий голос плавно доносился из дома, стены которого были изрисованы различными знаками, где виднелась фигура с мечом и огнем — один из символов Миратайна. Ладонь Создателя и другие редкие изображения, ставшие частью культуры шатиньонцев. Люди верили, что, нанося подобные знаки на дома, могут, тем самым, отпугивать нечисть. Казалось, что здание было построено совсем недавно; краска не выцвела, а брусчатые стены никогда не темнели.
Дверь была открыта; слышался треск домашнего огня.
Дэйн тихо подошёл к порогу и замер, узрев её снова. Гэльланка из снов; ее лицо было таким же прекрасным, и светилось оно юной беззаботностью. Прозрачная фигура девушки сидела за столом, любуясь в зеркальце. Мелодию напевала то на языке марбеллов, то на языке народов Арлена.
— Это ты, — радостно произнесла она. — Не думала, что отыщешь меня, да так быстро. Тебе удалось найти мою обитель. Давно сюда никто не заходил; ты еще кого-то привёл.
— Ты не назвала своё имя.