— Бежим! — закричал Дэйн.
Огонь не успел ещё везде разлиться, и кое-где оставалось место для побега. То и дело столбы пламени хаотично вздымались вверх, подобно фонтану; грубый гвалт не утихал, а одинокий крик становился ещё пронзительнее, вынудив Дэйна обратить на него взор. Чёрные силуэты двигались безобразно, кружа около большого призрачного костра.
Они не знали, сколько уже пробежали, но время не щадило.
Кажется, что огонь теперь не оставил им надежду, выход, который Дэйн с Адрианом увидели ранее, был им поглощён. Он осознал, что это конец, и паника начала окутывать его.
— Сюда! — кричала Риэннон недалеко от них. Призрак нашёл для них выход.
Дэйн увидел, что у Адриана практически не осталось сил; он помог юноше подняться и чуть ли не вытолкнул его к выходу, туда где была гэльланка. Парень оказался за огненным кругом. Последовав за ним, он ощутил резкую боль в правой голени, будто бы его там полоснули лезвием, а за тем рухнул наземь. Одна из чёрных фигур ухватилась за его ногу. Чёрное лицо призрака на мгновение обрело цвета, показав уродливую гримасу. Дэйн поднялся и, вытащив меч, изо всех сил рубанул по фантому. Лезвие прошло сквозь руки призрака, не причинив ему вреда. Но когда прозрачные руки Риэннон обхватили шею черного фантома и потянули его назад, последний отпустил голень.
— В преддверии праздника прошлое не возвращается! — кричала она, утаскивая назад черного призрака. Их фигуры утонули в огне, оставив за собой клубы дыма.
Подобрав меч, Дэйн помчался к последнему проёму, остававшемуся вне огня. И после того, как он пересёк его, всё исчезло. Языков пламени не было, дыма и запаха тоже; пара облачков, затерявшихся в небесном море, двигалась на запад. Дэйн лежал и смотрел на них, всё это словно сон. Он поднялся, колосья пшеницы, ранее горевшие, соприкасались с его телом. Дэйн окликнул Адриана, и юноша ответил, он был недалеко. Риэннон пропала. И поселение тоже. Его будто и не существовало. Лишь поля пшеницы и лес.
В руке Дэйн крепко сжимал зеркало и смотрел на своё отражение; лицо было всё в копоти, а глаза такими же больными, но на этот раз ещё и покрасневшими. Адриан сидел на земле, не говоря ни слова; Дэйн тоже не говорил. Отправились они обратно, но юноша прервал молчание:
— Что это было?..
— Иногда умершие навещают нас не только во снах. — Дэйн прижал ладонь к уху — оно побаливало. — Не рассказывай о том, что здесь произошло. Мне не нужны неприятности из-за тебя. Ты сам решил пойти со мной.
— Да, конечно… Я… Хорошо.
Глава 8 (Дэйн)
Раннее утро обычно дарило Дэйну глубокий сон, а вместе с ним и яркие, красочные образы, которые умели расстраивать и легко выветривались из памяти, как бы их не старались удержать. Но сегодня образов не было, и ночь эта оказалась не из лучших: часто Дэйн, засыпая под грозу, испытывал приятную лёгкость, чувствовал себя под защитой, когда молния сверкала во всей красе над ним. Слышит её, но не видит, а если при этом дождь обрушивал капли на крышу, то тогда крепкий сон был обеспечен. Праздник, начавшийся с сегодняшнего дня, оказался скуп на видения. Раньше грозы, бушующие в тёмных, дальних лесах, оказывали на Дэйна сильное впечатление, подкрепляемые словами знакомой о летающих созданиях — полулюдях — полуптицах, защищавших смертных от жестоких призрачных охотников, приходивших за душами людей. Грозы детства были настоящими, без фальши, такими, какими существовали до нас всех. За ними стояла правда; по ним можно было читать прошлое. Эти же молнии грязные, пыльные с удушающей желтизной, и Тиарн с ними ничего не сделал, не омолодил. Ничего.
Дэйн сидел в своей комнате; руки раскинул на стол. Он постукивал пальцами по поверхности зеркальца, и его находка не давала ему покоя. Больные глаза смотрели на него в отражении. Потускневшие, бесцветные, неприятные. С каждым годом Дэйну казалось, что его глаза выглядят хуже, и каковыми они будут потом, не ведал. Зрение было таким же, как и раньше — отменным, но, полагал он, это ненадолго.
— И не побоитесь же вы вглядываться в мир, полный двойников?
Даже не заметил, как она подошла, нет, гладко подплыла, словно дух. Голос у Айлы был уже не таким хозяйственным, её звучание стало мягче, будто бы общалось с родной душой.
— Не боюсь… — Дэйн протёр заспанные глаза. — Всегда смотрел.
Верадка прижалась к стене и скрестила руки, смотря то на него, то на зеркало.
— Но ведь опасно.
— Почему? — Он прислонил пальцы к вещице. — Всего лишь отражение.
— Нет… За зеркалом прячется ложь.
— В самом деле? — с насмешкой спросил он.