Но он не мог уснуть: мучаясь, переворачиваясь с одного бока на другой, Дэйн в итоге поднялся и подошел к шкафу. Открыв дверцу, он взял в руки стопку книг и поднес ее к столу. Служанка Гвенет отдала ему любимые книги Бетани еще днями ранее, но Дэйн откладывал их чтение.
Допив остывший настой из трав, он принялся рассматривать страницы. «Сказка о царе Гвинделле и лисе», «Безрассудный Тировен», «Нечистой силе тоже надо где-то жить», «Последние дни Анерона. Том II», «Добрая Нэя», «Великие воины Шатиньона», «Пруд Грёз — существует ли он?» «Острова Сапфирового моря», «Сказания и легенды Арлена». Последняя его заинтересовала. Отложив не просмотренные оставшиеся книги, Дэйн пододвинул к себе труд за авторством Эдмунда Кастанелли. Пожелтевшие страницы текста плавно переходили в цветные рисунки. Краска еще пахла. На некоторых страницах виднелись чернильные пометки: выделялись некоторые слова и предложения; картинки дорисовывались пером, дописывались слова… Бетани умела писать, но с ошибками. «Да, — ее работа», — предположил Дэйн.
И почему же она увлеклась мифологией гэльланов, когда окружавшие почитали иных божеств?
Он почувствовал, как начинает кружиться голова, словно мигом ранее опустошил кубок крепкой водицы. Ноги онемели, а пол начал проваливаться. Все стало расплываться и двигаться.
Дэйн выругался и схватил пустой кувшин с настоем.
«Что она туда подмешала?!» — подумал он.
Всю пищу от Айлы он принимал, и усваивалась она хорошо. Настои верадка готовила Дэйну каждый вечер, и ничего плохого не случалось до сегодняшнего дня. Что Айла туда добавила? Теперь он видел галлюцинации. Нет, это не его «дар», потому что видения, подаренные Белым Пламенем, показывались лишь во время сна и изредка наяву, сейчас же он ощущал иное.
С горечью Дэйн понял, что ему предстоит «бурная» ночь. Будто бы сегодняшней несуразицы во дворе Лиров было недостаточно.
— Айла! — закричал он и направился в сторону двери, но ноги, словно сделанные из пластилина, не слушались. Дэйн упал на колени и снова сел на табурет.
— Мне кажется, я уже где-то видел тебя.
Голос принадлежал сенешалю, который неожиданно возник в центре комнаты. Его бледное лицо ничего не выражало, глаза потеряли окрас, а золото волос перешло в платину. Белый Огонь струился по телу Лейдала.
— Только этого не хватало… Пойди прочь, сенешаль, — огрызнулся Дэйн.
— …видел тебя, — сказал он с болью, резко переместившись к Дэйну, и жуткое лицо Лейдала охватилось ужасом. Дэйн от неожиданности упал с табурета, стукнувшись головой о ножку стола.
Фигура сенешаля, поедаемая языками пламени, медленно исчезла.
— Я знаю человека, который бросил вызов злу на заре своих лет; это шатиньонец, бывавший неоднократно в Долине Цилассы и каждый раз возвращавшийся живым.
Слова произнес Иордан, сидевший на кровати и рассматривавший загноившуюся рану на бедре.
— …и каждый раз возвращавшийся живым, — повторил хадриец.
— Как у тебя тут весело, — сказал Аед Града, которого Дэйн недавно повстречал в забегаловке. Он сидел за столом напротив Дэйна. — Хорошо отдыхаешь вдали от дома. Давай для полной гармонии еще больше вина изопьем и заодно девушек пригласим.
— …возвращавшийся живым.
— Послушай жреца, капеллан. Мальчик всегда возвращался живым. Интересно, почему? — Летописец сложил руки в замок.
— …бросил вызов злу на заре своих лет.
— Злу… А было ли оно?
— …на заре своих лет.
— Ты уж как-нибудь помоги мальчику…
Дэйн выругался и кинул кувшин в стену, который разбился на куски.
— Успокойся, огонек. Ты не сбежишь отсюда. Давай лучше смотреть и наслаждаться, — проговорил Града.
Иордан раскинул руки к потолку и поднял голову наверх. Шея его, предплечье и тело были окровавлены. Белая туника плавно багровелась от верха до низа. Хадриец спросил:
— Почему нет дождя?
— Почему нет дождя, Дэйн? — задал вопрос летописец. — Когда он так нужен.
— Почему…
— Может ли дождь слышать человека? Спроси об этом смуглолицего.
Жрец исчез, и из шкафа, где ранее лежали книги, послышался плач.
— Интересно, кто это у нас такой беззащитный? Откроем дверцу и увидим.
Дэйн не собирался ничего открывать, но дверца со скрипом отворилась сама и оттуда вылезла Энит: на ней виднелись ожоги, а одежда обгорела. Дым исходил из тела девушки, и его очертания напоминали круг. Она плакала и не переставала говорить: