- Пожалуйста, подумайте о чем-то приятном, ваше высочество! - не отступала перед предостерегающим пыхтением отважная женщина. - Подумайте о цветочках. О бабочках над летним лугом. О солнце, что весной так приятно сияет на голубом небосводе...
Ее испуганная болтовня невольно вызвала в воспаленном разуме принцессы означенные картины: цветочки, бабочки. Всё то, что обычно раздражало обладателей дара черного колдовства. Принцесса с гораздо большим удовольствием подумала бы сейчас о склепах, где столь успокаивающая тишина, где пауки развешивают прекрасные узоры из паутины...
Но Гретабель покосилась на зеркало. И замерла, в удивлении приоткрыв рот: разливающиеся по ткани пятна черноты приобрели заметный синеватый оттенок. Это уже не была чернота глубокого подземелья. Это была чернота зимней ночи с проблесками звездного света.
- Еще! - потребовала принцесса.
Фрейлины сообразили мгновенно: наперебой принялись щебетать! Перечисляли названия садовых цветов, припомнили все виды пирожных и сладостей, засыпали ёжащуюся под градом слов принцессу образами благодати, нежности, воздушности, легкости, яркости...
Платье заметно посветлело. Не сравнить, конечно, с первоначальной расцветкой, но оно всё-таки не стало черным!
- Цветочки, цветочки... - бормотала Гретабель, выходя из своей опочивальни в темно-синем платье. - Розочки, черт их дери, бабочки, лютики, ромашки...
По спальне пронесся ветерок - это фрейлины и горничные дружно выдохнули в облегчении.
+ - + - +
Как Шарль и предупреждал, Остиниан всю следующую неделю провел в постели, корчась от болей сразу во всех мышцах и во всех костях. Но мысль о предстоящей (возможно!) свадьбе не давала ему соскользнуть в блаженный обморок. А страх перед новой встречей с принцессой (чего избежать он смог бы разве только благодаря внезапной смерти?) приковывал мужественного рыцаря к постели лучше любых веревок, заставляя против обыкновения смирно лежать на одре, не пытаясь делать лживо бодрый вид перед обступившими постель лекарями.
Однако здоровье брало своё. Рыцарь оправился и набрался столько сил, сколько уже не мог скрывать от лекарей. И лекари милостиво разрешили рыцарю съездить во дворец (в карете), проведать возлюбленную. Ведь всем известно, что любовь - самый лучший лекарь для молодых мужчин!
Дворец встретил вернувшегося к жизни бледного героя не менее бледными физиономиями. Один Шарль пытался сохранять трезвость ума.
- Что здесь происходит? - спросил у пажа рыцарь, желая узнать причину всеобщей суматохи и плохо скрываемой нервности.
- Ее высочество готовится надеть белое платье, - зло процедил паж. - В данную минуту она заперлась в спальне...
Шарль оборвал сам себя. Он не мог терять время на разговоры, даже если бы имел на то охоту (коей не было, понятное дело).
Окно спальни принцессы распахнулось так резко, что чудом стекла не посыпались. Сама Гретабель, одетая в поразительно ярко-желтое платье, высунулась наружу, перегнувшись над подоконником. Заметив внизу замершего возле клумбы рыцаря, принцесса захохотала:
- Остиниан! Моя любовь! Как я счастлива тебя увидеть вновь!
- Осторожно, госпожа! - закричал Шарль. - Вы же упадете!
- Не вол-нуй-сяяяя! - пропела, смеясь, принцесса.
Ненадолго она скрылась внутри, потом вернулась со стопкой книг и бумаг. И учебники, и свои бесценные записи она легкомысленно принялась выбрасывать в окно:
- Всё ветру! Ух! Летите! Улетайте, скучные мысли! - веселилась она, словно не замечая, как слуги во главе с пажом заметались внизу, пытаясь собрать все листочки и при этом увернуться от тяжелых корешков, способных проломить череп.
- Если что-то пропадет, она потом всем уши пообрывает!! - орал Шарль слугам, хоть они без напоминания бегали, как угорелые. - Соберите всё до последнего листка! Потом заприте в кладовой под ключ!
На земле куча из книг получалась внушительная. Прежде принцесса очень любила читать и писать.
Устав «прибираться» в своей комнате, принцесса выбежала из дворца навстречу жениху, всё еще пребывающему в нервном ступоре.