Мать отчасти была права. Во дворе в последнее время то и дело обсуждали ее свидания с Борисовым. И это ей не нравилось.
Ира подошла к матери. Надежда Ивановна прижала дочку к себе:
- Хотя бы посоветовалась с матерью, прежде чем лезть в постель. А если твой парень скажет, что знать ничего не знает: не мой ребенок - и все. Что ты, дочка, будешь делать, ведь я вас двоих не потяну...
- Мама, я люблю Романа, а он любит меня. Я дождусь его, я знаю, что у нас будет все хорошо. Но я должна рассказать Александре Григорьевне, даже если она меня выставит после этого за дверь.
Надежда Ивановна тяжело вздохнула.
И все-таки в тот день Ирина отважилась зайти к матери Романа.
- Ну, входи, входи, - проговорила женщина, увидев на пороге подругу сына.
Ирина сняла пальто, шапку и прошла в зал. Александра Григорьевна с подозрением посмотрела на ее округлившийся живот, но промолчала.
Ирина начала разговор первой.
- Александра Григорьевна, я пришла к вам сказать, что... - девушка опустила глаза и начала теребить пальцы. - В общем, у меня будет ребенок.
- Я уже догадалась! - спокойно ответила женщина.
- Это ребенок Романа, - Ирина покраснела, подняла голову и пристально взглянула на Александру Григорьевну.
Но та лишь слегка усмехнулась, развела руками и промолвила:
- Ира, будем откровенны. Я знаю, что вы дружили с Романом. Вы встречались. Но я не думаю, что у вас все так далеко зашло. Ты меня извини, но после Романа ты встречалась с каким-то парнем. И мне это хорошо известно. Хотя я никакой трагедии в этом не вижу.
Но Ирина не дала ей договорить.
- Почему вы все мне не верите, я знаю, кто отец ребенка, - она закрыла лицо руками и заплакала.
- А почему мы должны тебе верить? - спокойно спросила Александра Григорьевна. - И, пожалуйста, не плачь.
Ира вытерла глаза.
- Александра Григорьевна, миленькая, я никого не обманываю. Я очень люблю вашего сына. Я написала ему о ребенке в письме, но он почему-то молчит. Я не сказала ему перед армией, потому что боялась. А с другим парнем у меня ничего не было, поверьте.
- Ирочка, как женщина я тебя прекрасно понимаю. Но как мать... Пойми, мне судьба сына не безразлична. Я желаю тебе только счастья. И не надо обманывать ни себя, ни его.
- Я боялась. А вдруг он отверг бы меня, узнав, что я беременна, я боялась, Александра Григорьевна, честное слово, - запричитала Ирина, чуть бы не падая перед ней на колени.
Но Александра Григорьевна неожиданно перевела разговор на другую тему.
- А Романа перевели служить в Монголию, я вчера получила от него письмо. Хорошо, что не в Афганистан. Говорят, что сейчас туда направляют наших солдат. Но там стреляют и убивают. Слава Богу, что все обошлось. Рома пишет, что ему нравятся степи.
Но Ирина как-будто не слушала ее и вновь заговорила про ребенка.
- А что будет с нами?
- С нами? - переспросила пожилая женщина. - Девочка моя, я не желаю тебе ничего плохого. Живи и радуйся жизни, расти детей. Но только оставь нас с Романом. Я его воспитывала без отца. Так уж вышло...
- Но я его люблю! - закричала Ирина. - Как вы это не понимаете?
Александра Григорьевна искоса посмотрела на нее и проговорила:
- Да что вы понимаете в любви?
Ира больше не выдержала этого мучительного разговора. Вытерев слезы, она прошла в коридор, молча оделась, и, не попрощавшись, вышла из квартиры.
Она тихо шла по тротуару и думала о Роме. Как хотелось сейчас броситься в его объятия и пожаловаться ему. Да-да, пожаловаться на его маму. На всех людей в этом мире, которые не понимают ее.
«А он обязательно поймет меня. Он знает, что это его ребенок. Он верит мне».
Она так замечталась, что чуть не столкнулась с каким-то хипповым парнем.
- Эй, смотри по сторонам, телка, - раздалось за спиной. Но Ирина не обернулась. Хотя так хотелось также по-хамски ответить ему.
(продолжение
Приобрести пишите на почту ngcor@mail.ru