- Ира! - услышала она вслед.
Но девушка не обернулась.
10
Как трудно было привыкать к новой жизни! Вставать и ложиться по команде, есть эту кошмарную пищу. Слушаться старшину и старших по званию, ходить на построения, делать приборки и зубрить уставы. Все это настолько перевернуло сознание, что, казалось, мир сошел с ума. Роман даже начал думать, что этот кошмар никогда не закончится.
Учебное подразделение, в котором он служил, было одним из лучших в округе. По крайне мере, по всем показателям боевой и политической подготовки. Хотя в подразделении так же как, и везде, господствовала «дедовщина». Молодые солдаты, замученные муштрой на плацу, уже чуть ли друг перед другом не ходили строевым шагом. Но это было ерундой по сравнению с теми унижениями и оскорблениями, которые нередко позволяли себе старослужащие, или, как здесь их называли, «деды».
Командир отделения каждый день проверял у Романа знание устава. Придирался к каждой неправильно сказанной строчке. И Роман начинал все с начала.
Однажды он просидел до трех часов ночи, но так и не смог ответить без запинки «Обязанности солдата в строю».
Перед отбоем тоже нередко случались представления.
- Отбой! - раздалась команда дневального. Все вмиг оказались в койках. Лишь возле стены еще копошился какой-то солдат.
- Что это такое? - проревел дежурный по роте. - Рота, подъем! 45 секунд на одевание. Время пошло...
Солдаты повскакивали из коечек. И, кое-как надев на себя форму, через минуту уже стояли в проходе.
- Что, салаги, совсем обурели? – кричал на них дежурный. - Из-за рядового Смирнова будете отбиваться несколько раз.
- Рота, отбой! - вновь закричал он. На этот раз Роман еле уложился.
- Издеваются, как хотят! - прошептал он, соседу по коечке.
Над казармой опустилась тишина. Солдаты лежали, боясь шелохнуться.
- Так, Локтев не уложился! - надменно проговорил дежурный и вновь закричал. - Рота, подъем!
Старослужащие лежали и посмеивались над этим цирком. Когда вновь все улеглись, дежурный, порядком уставший от воспитательного процесса, с ухмылкой произнес:
- Вот чтобы такая мертвая тишина была. Спите, салаги, на сегодня все!
Сплюнув на пол, он направился к дневальному, для которого служба только начиналась.
11
Однажды на политзанятиях Роман не выдержал и заснул. Сон сразил парня наповал. Помог еще и монотонный, неинтересный рассказ замполита.
- Рядовой Кушнерев! - заметил его офицер.
Напарник толкнул Романа в бок, и он инстинктивно вскочил с места, не совсем понимая, что происходит.
- Вы что, не выспались? - удивленно спросил замполит. Роман промолчал.
- Живаев! - обратился офицер к командиру отделения. - Объясните ему, как надо сидеть на политзанятиях.
Роман с ненавистью посмотрел на замполита. Кто-кто, а офицер точно знал, что он с двумя товарищами до четырех часов ночи чистил картошку, и, конечно же, не выспался.
По окончании политзанятий Живаев позвал Романа в бытовую комнату.
- Что, совсем нюх потерял? - выставляя грудь вперед, проговорил командир отделения.
Роман молчал. Он знал, что сейчас лучше промолчать, никакие оправдания не помогут.
Но Живаев не стал читать морали. Ударил его в спину и толкнул к стене. Роман еле удержался. Но в этот момент сзади последовал новый удар. Перед ним стоял еще один «дед». Старослужащий усмехнулся и со всей силой прошелся Роману по лицу. Из носа пошла кровь, и Роман присел на корточки.
- Теперь понял, как надо вести себя? - прошипел Живаев, схватив Романа за волосы. – Один наряд за плохое поведение на политзанятиях!
Старослужащие ушли, а Роман остался в бытовке. Но тут скрипнула дверь, и в комнату вошел его друг Алеша Сурин. Это был немного замкнутый, но отзывчивый парнишка, рано познавший несчастье. Ему не было и пяти лет, как умерла мать.
Роман быстро сдружился с ним, и они старались держаться вместе. Алеша попытался успокоить приятеля:
- Ты же знаешь этих сволочей, им только дай повод докопаться. Подонки, одним словом!
Он похлопал Романа по плечу, и они пошли на построение.
На следующий день на утреннем осмотре, увидев у Романа синяк под глазом, командир взвода поинтересовался:
- И кто же вас так?
Роман опустил голову. Тогда лейтенант позвал командира отделения.
- Доложите, товарищ Живаев, откуда у вашего подчиненного вот это? - офицер указал на синяк под глазом.
На лице Живаева скользнула ехидная улыбка.
- Я упал, - неожиданно проговорил Роман.
- Где же? И интересно, как? - недоумевал офицер.
- Он упал, - подтвердил Живаев, встав по стойке «смирно». - Я видел, как он ударился об стол. Хорошо, что глаз не выбил, товарищ лейтенант.