— Хорошо. Расскажи мне теперь, как ты добрался из Уотерфолла до Скарборо и что случилось в «Башне».
Арт рассказывал, а Коломбо думал о том, что уже начало второго, что давно уже пора спать, что завтра нужно кое-что проверить и лишь потом переходить к тому, ради чего он сидит в этой комнате перед этим угрюмым, вспыльчивым типом, который командовал тем налетом, когда он и его семья потеряли миллион двести тысяч НД плюс двадцать семь человек охраны. И хотя мысль о потерях была досадной, он не испытывал личной ненависти к этому Арту Фрисби. Его делом, делом Джо Коломбо, было благополучно доставить из Пейтона месячную прибыль его торговцев белым снадобьем, ростовщиков букмекеров подпольных тотализаторов. Делом этого парня было захватить деньги. Таков был у него приказ. И он его выполнил. Выполнил, надо сказать, здорово. И все же они никогда не смогли бы напасть на его конвой, если бы не шпион здесь, в Пайнхиллзе. Он снова начал привычно перебирать в уме имена людей из своего окружения. Пока пустые гадания. Тасование колоды вслепую. Вот если бы удалось вытащить из этого парня хотя бы кончик ниточки, хоть какой-нибудь обрывок, он бы уж сумел распутать весь клубок. Но нет. Сначала нужно как следует проверить этого Фрисби. Кто знает, не подсадная ли он утка. Кальвино и особенно Папочка могут обвести вокруг пальца кого угодно. Пока им удается даже обводить его, Джо Коломбо. Пока. Только пока.
— На сегодня хватит, — кивнул он. — Тебя, кстати, покормили?
Арт отрицательно покачал головой.
— Сейчас поешь. — Он вызвал по телефону сына и, когда тот вошел в комнату, сказал: — Во-первых, покорми человека. Стыдно, что семья Коломбо оказалась на этот раз не слишком гостеприимной. Проверь лично в «Башне», кто искал этого джентльмена и почему портье указал на его номер. Найди шофера такси — старенькое «шеви», — который вез того джентльмена в ночь на шестнадцатое из Уотерфолла в Скарборо. Узнай, как и где похоронили в Уотерфолле некоего Кармайкла и видел ли кто-нибудь своими глазами его в гробу… Ты все понял?
— Да, отец, — кивнул профессорского вида худощавый человек в очках с толстой оправой. — Тебе пора спать.
— Я тоже так думаю, — тяжело вздохнул Джо Коломбо и поднялся из-за стола,
Марвин Коломбо посмотрел на свой пробор в зеркальце заднего обзора — все было в порядке — и вылез из машины. Он был педантичен и настойчив. Он вошел в вестибюль «Башни». Несколько старух чутко дремали в провалившихся креслах. Стоило ему сделать несколько шагов, как они разом, словно повинуясь таинственной неслышной команде, открыли глаза и уставились на него с бесстыдством выживших из ума сплетниц.
Портье окинул его несколько иным взглядом — оценивающим его финансовые возможности и намерения — и изобразил на своем лице некое подобие улыбки.
— Добрый день, сэр, — пропел он. — Чем можем служить?
Младший Коломбо вежливо кивнул и тихо проговорил:
— С вашего разрешения я бы хотел побеседовать с вами.
— О чем? — уже недоверчиво и сухо спросил портье.
— О вчерашней стрельбе на шестом этаже. Комната шестьсот одиннадцать.
— У нас не было никакой стрельбы, — тихо прошипел портье. — У нас прекрасная репутация.
— Не спорю. Вы даже снабжаете своих гостей недурным героином и не хотите, говорят, делиться с теми, кому это дело принадлежит.
— Позвольте, позвольте, — надменно сказал портье, хотя за надменностью уже угадывался страх, — кто дал вам право на эти чудовищные инсинуации? Мало ли кто может зайти в отель и нагло потребовать…
— Я ничего не требую, — мягко сказал младший Коломбо. — Я просто констатирую факт.
— А вы знаете, что за такие констатации делают? В лучшем случае превращают в котлету.
— К вашим услугам, — кивнул Марвин и протянул портье визитную карточку.
Тот взглянул на нее и на мгновение замер, словно робот после короткого замыкания.
Лицо портье бледнело сверху вниз. Сначала побелел лоб, затем краски ушли из носа, сделав его восково-синеватым, под цвет губ. Руки его задрожали, и он засунул их в карманы, отчего поза его вдруг стала вызывающей, никак не вязавшейся с испуганным лицом.
— Это неправда, — без особого убеждения в голосе сказал он и с трудом проглотил слюну. — Мы не торгуем героином. Но администрация, я лично… Мы могли бы… Если вы…
— Мне нужно, чтобы вы подробно рассказали мне, кто вчера разыскивал гостя, жившего в шестьсот одиннадцатой комнате.
— Хорошо, я вам все расскажу, как было…
— Да, пожалуйста, — улыбнулся Марвин Коломбо. Можно было бы, конечно, сразу назвать свое имя. На тех, кто его знал в Скарборо, а знали его почти все, оно производило впечатление. Но Марвин не любил размениваться по мелочам и пользоваться репутацией, которую заслужил отец. Он предпочитал метод, который называл «методом фактического давления». Нужно было просто знать факты и дать понять собеседнику, что ты их знаешь. Вот и все.
— Этот человек, который остановился у нас, сразу показался мне подозрительным…
— Чем именно?
— Он был без багажа, сказал, что его еще не привезли… И вообще не джентльмен… Он совершенно не выходил из комнаты и никого не пускал, кроме посыльного, который приносил ему еду.
— Это все интересно, но мы отвлекаемся от темы, а темой нашей беседы была стрельба.
— Ах да, стрельба, я как раз хотел перейти к этому прискорбному эпизоду. Да, да. Вчера, стало быть, два каких-то человека пытались проникнуть в шестьсот одиннадцатый номер, но постоялец встретил их стрельбой… Вот, собственно говоря, и все.
— Прекрасно, — кивнул Марвин Коломбо. — Осталась одна маленькая деталь. Эти два человека прямо поднялись на шестой этаж?
— Д-да.
— Вы в этом уверены? Нет, нет, если вы уверены, — Марвин вежливо улыбнулся, — вам нечего выдумывать что-либо. Но если вы не совсем уверены… — Он вздохнул.
— Видите ли, — портье снова с трудом проглотил слюну, — видите ли… Я просто не придавал значения мелким деталям. Эти два человека подошли ко мне и показали фотографию. Я сразу узнал человека, который снимал шестьсот одиннадцатый номер.
— Сколько они вам дали?
— Пятьдесят НД.
— Допустим. Благодарю вас за информацию. С этого дня вы будете платить нам пятьдесят процентов своего дохода от продажи белого снадобья. И пожалуйста, придавайте значение мелким деталям. Как, например, суммы выручки. Иначе…
— О, миссис Кармайкл, я вижу на вас траур…
— Да, — всхлипнула женщина и поднесла платок к глазам. — Муж… Он умер.
— О боже, — сказал мясник за прилавком и начал зачем-то вытирать о фартук руки, — не может быть… Ваш супруг… Кто бы мог поверить…
— Инфаркт…
— И долго он болел, бедняга?
— Не болел. Сроду на сердце не жаловался. Такие вот и умирают сразу. А те, кто болеет, те никогда не умирают. Шестнадцатого вечером. Сидел в баре — и упал. Меня все готовили, сказали только на следующий день… — Она снова всхлипнула. — Какой был человек…
— Примите мои самые искренние соболезнования, миссис Кармайкл. — Как жаль, что я не был на похоронах…
— Спасибо, но мы решили похоронить его тихо.
— Бедняжка, столько всегда это хлопот… Пока сам не столкнешься со смертью, не представляешь себе, сколько это хлопот пристойно похоронить близкого человека.
— У Патрика, к счастью, был очень хороший начальник. Глава той фирмы, где он служил. Они взяли на себя всю организацию. Все, все сделали. Когда я увидела его, он уже лежал в гробу, весь в цветах. Совсем как живой…
— Мужайтесь, миссис Кармайкл, вы ведь мать…
Пассажиров не было, и Арчи Томассен полудремал в своем такси. Лучи солнышка, проходя сквозь ветровое стекло, падали ему на лицо и приятно согревали его. Еще часа три надо работать, подумал он сквозь дрему, а потом домой. Шприц — и спать. Устал что-то за сегодняшний день. Надо бы, конечно, изловчиться и кольнуться пораньше, но он до сих пор избегал брать с собой шприц. И стибрить могут, и вообще он не какой-нибудь паршивый нарк, которому все на свете уже трын-трава…
— Эй, водитель, свободен?