Доул встал, запахнул халат и побрел к дому, чтобы успеть переодеться. Что от него хочет судья? Так или иначе они должны были встретиться через два дня для партии в гольф. Что за спешка? Так хорошо сиделось у воды, так хорошо дремалось, так хорошо он сливался с неспешным течением времени… Впрочем, может быть, и лучше, что он должен был встать и одеться, потому что он вспомнил Джордана. Он знал по опыту, что, вспомнив по какой-нибудь ассоциации сына, ему уже трудно бывало вновь выкинуть его из памяти, погрузить на самое ее дно, и надежно придавить там камнями забвения. А он не хотел помнить о Джордане, он был не нужен ему. Сын предал его, оскорбил. С сыном он потерпел поражение, а Пол Доул был гордый человек и не любил вспоминать о поражениях. Да у него их почти и не было в жизни, потому что он знал, что хочет, и умел добиваться поставленной цели. Он хотел, чтобы Джордан стал его наследником, другом, а тот предал его. Предал и умер.
Ему было легче забыть высокого нескладного парня со злыми, чужими глазами, но тот, что сидел на руках у Марты и ревел от испуга, когда она плакала от радости, — забыть того было трудно. Очень и очень трудно… В глубине души он даже знал, что никогда, наверное, не сможет забыть ни того крошечного, в перевязках, что однозубо улыбался ему, пуская пузыри, ни другого, взрослого, чужого и все же своего. Джордан, Джордан, почему он предал его? Чего стоит все, если он потерял сына? Кому оставить, для кого жить?
Глава III
— Экая у вас благодать, — завистливо сказал судья Аллан. — Это просто подвиг, что вы все-таки заставляете себя выбираться иногда отсюда в наш шумный и грязный мир.
— Для того чтобы слышать, как дятел долбит сосну, нужно бывать в джунглях, — глубокомысленно сказал Доул и подумал, что, судя по началу разговора, у Аллана на уме что-то серьезное.
— В джунглях вы дятла не услышите. И не увидите. Так же, как и сосну.
— Это верно. Зато я слышу его здесь. Мне вообще кажется, что наших состоятельных людей следовало раз в год месяца на два переселять в джунгли. Тогда они остальные десять месяцев радовались бы жизни, а не сходили с ума от пресыщения.
— Э, сенатор, да вы опасный человек, — улыбнулся судья. — Радикал. Впрочем, сейчас это модно.
— Может быть. Впрочем, чересчур рьяно следовать моде в политике довольно опасная штука. Когда быстро меняешь окраску, тебя плохо запоминают избиратели.
— Это, конечно, верно, — судья саркастически скривил свой маленький злой рот.. — Но не учитывать изменения еще опаснее. — Он внимательно посмотрел на Доула.
«Что он хочет, — подумал Доул, — к чему клонит? Что-то непохоже, чтоб он приехал в Риверглейд только для того, чтобы вести беседы о моде в политике».
— Кто спорит, дорогой Аллан? Мы с вами не были бы здесь и не вели бы этот разговор, если бы не учитывали изменений.
— Пол, — судья пристально посмотрел на Доула, — если уж мы говорим об изменениях, я хотел бы задать вам один вопрос…
— Рискните.
— Вы давно были в Пайнхиллзе?
— Странный вопрос. Вы же прекрасно знаете, что я не был там уже несколько лет. В моем положении совершать паломничество к папаше Коломбо не совсем удобно. Мы предпочитаем встречаться на нейтральной почве.
— Но вы в курсе того, что происходит в семье Коломбо?
— Более или менее, — пожал плечами Доул. — А что там происходит?
— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, Пол. Вы ведь знаете Руфуса Гровера?
— Конечно.
— Его нет в живых.
— Как нет в живых? Что с ним случилось?
— Коломбо просто-напросто решил, что его заместитель стал набирать слишком большую силу. Ну а дальнейшее представить нетрудно. Но Руфус был редкий человек. Его ценили и уважали в семье и теперь, как вы понимаете, дорогой сенатор, кое-кто не слишком в большом восторге от того, что сделал Коломбо. В частности, Тэд Валенти. Фактически на стороне Джо Коломбо только его сын Марвин, но у них отношения не такие уж безоблачные.
— И что вы хотите этим сказать, Аллан? — спросил Доул и пытливо посмотрел на маленького судью. Скорей всего это правда. Аллан знает, что он может легко проверить. А если это правда… Он почувствовал легкий озноб испуга. Конечно, теперь он не тот Доул, каким был когда-то. Сегодня сенатор Доул может обойтись и без Коломбо. Сегодня да, а завтра? А во время выборов? А если не Коломбо? Кто будет сидеть в Пайнхиллзе? И почему судья предупреждает его? Какой у него интерес?
— Пол, — тихо сказал судья, — меня попросили сделать вам предложение. Пригласите к себе сюда в Риверглейд Джо Коломбо, Марвина Коломбо и Тэда Валенти. Пригласите также Филиппа Кальвино и Толстого Папочку. Если вам удастся организовать эту маленькую встречу, дон Кальвино будет вам очень благодарен. Вы, разумеется, можете пренебречь моим советом, Пол, хотя я, по-моему, еще ни разу не подводил вас.