ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПОСЛЕДНИЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ РУССКОЙ ВОЕННОЙ ЭМИГРАЦИИ
Если жизнь русской эмиграции в Европе и Америке довольно хорошо изучена и представлена во многих работах современных исследователей эмигрантской жизни, то зоны дальнего рассеяния русских еще ждут своего открытия. География расселения людей так или иначе связанных с Белым движением, их детей и далеких потомков, невозможно описать бегло. Так неповторимо и богато их жизненное наследие, столь причудливы и уникальны жизненные пути эмигрантов, покинувших свою несчастливую родину. Нужда и бедствия гнали русских людей из обширных российских пределов не одно десятилетие после злополучного октября 1917 года. Не остановило бегство и принятие законов, ужесточавших выезд людей за границу, ни жестокости по отношению к отчаявшимся беглецам, пытавшимся пересечь государственную границу в направлении от СССР, ни бегство из зон советской оккупации, также сопряженное с риском, ни отчаянные эскапады дипломатов, матросов, работников торгпредства и даже вчерашних палачей- чекистов… Бегство в неопределенность Европы и других континентов с неопределенным будущим казалось лучше пребывания в советских условиях, пусть даже и на свободе. Еще долго после окончания войны, русские эмигранты, живущие в разных европейских странах, предпочитали оставаться на насиженных местах, отказаться от гражданства страны проживания и ждать падения коммунистической власти в СССР. Многие из белых эмигрантов, спасаясь от СМЕРШа и МГБ, оказались рассеянными по свету, добравшись до самых отдаленных уголков земного шара, о которых в иные годы большинство из них не могли и помыслить. Волею обстоятельств, люди, оказавшиеся на других континентах, продолжали свою жизнь, стремясь сохранить русскую культуру и усовершенствовать окружающую их иностранную жизнь. И особенно остро переживалась разлука с домом в дальних диковинных странах, куда судьба забросила русского человека. И потому в песках Сахары и под пальмами Бельгийского Конго, русский человек старался приспособить под себя окружавшую его экзотическую жизнь. А профессия военного помогала обустроить свой быт и наладить жизнь Бог весть, в каких «медвежьих углах» планеты. Русская Православная церковь не отставала от своих рассеянных по всему мировому пространству чад, стараясь, чем возможно, поддержать их дух. Трудно представить, но 23 октября 1927 года на север Африканского континента, в марокканский Рабат приехал иеромонах с русского Севера, из Валаамского монастыря о. Варсонофий (Толстухин), и уже через два дня организовал первое собрание своей приходской общины, поведав им о том, как намерен скрепить узы российских изгнанников с утраченным ими Отечеством. Со временем его стараниями было учреждено «Общество Православная Церковь в Марокко». Первое время, за неимением храма, богослужения совершались в разных местах, но в самом начале 1928 года русским эмигрантам удалось получить пустующий барак от щедрот французской колониальной администрации. В феврале того же года русские прихожане, объединив усилия, устроили в нем церковь, которую 8 апреля освятили в честь Светлого Христова Воскресения. Через некоторое время православному приходу в Рабате удалось приобрести и немного земли. Таинство освящения храма в 1932 году прошло на волне большого эмоционального подъема прихожан и клира, обретших свой духовный угол на выжженной солнцем марокканской земле. Русские съехались в Рабат со всех городов, чтобы побывать на православной службе. Храм, созданный общими усилиями всей марокканской русской эмиграции, сделался в те дни главным центром всей русской жизни на Севере Африки. В городке Хурибге управление завода по добыче фосфатов передало русским здание католической церкви. В нем приходскими активистами был устроен православный Троицкий храм. В этом простом деревянном храме во время службы могло вместиться 150 человек.