И все же, в результате переговоров, проведенных ранее с полковником Топалджиковым и министром общественных работ, Шатилов условился с ними о приеме нескольких тысяч человек для направления их на работы по исправлению болгарских шоссейных дорог. Этот вопрос Шатилов просил вынести на рассмотрение ближайшего совещания Совета министров Болгарии, которое должно было состояться сразу же после выздоровления Стамболийского. Затем «дипломатический представитель» Русской армии отбыл назад, в Константинополь для обстоятельного доклада Врангелю. Накануне своей поездки на Балканы, Шатилов поручил своему заместителю генерал-лейтенанту Павлу Алексеевичу Кусонскому проработать возможности обсуждения о приеме русских частей в Греции, Венгрии и Чехословакии на условиях определения чинов армии на какие-либо общественно-полезные работы. Военный представитель в Будапеште, весьма активный полковник Алексей Александрович фон Лампе так и не смог договориться с венграми о приемлемых условиях принятия чинов Русской армии. Генерал Леонтьев в Праге, не проявив никакой активности вообще, тем более не смог обсудить подобную возможность с чехословацкими уполномоченными лицами. Представителям Русской армии пришлось самим искать выходы на делегацию членов пражской Особой комиссии, приехавших в Константинополь для приглашения нескольких тысяч беженцев на сельскохозяйственные работы в Чехословакию. Греческая военная миссия сама обратилась к казачьему генерал-лейтенанту Александру Петровичу Фицхелатурову с просьбой предоставления 3–4 тысяч человек на службу в греческую пограничную стражу. В плавучем штабе Главнокомандующего на «Лукулле» не оставляли и мысли о привлечении казаков — уроженцев Сибири — к борьбе с большевиками, путем отправки их на Дальний Восток. Однако вопрос доставки добровольцев по-прежнему стоял очень остро: французы не могли предоставить свободных транспортов, российское общество пароходства и торговли не могло предоставить помощи, ибо давно уже находилось в состоянии упадка. Несмотря на большой поток желающих биться с большевизмом на Дальнем Востоке, эту идею пришлось отложить, так как материальных возможностей для ее осуществления у Русской армии на тот момент не имелось. Тем временем процесс приема Балканскими странами чинов армии набирал силу. Через сербского дипломатического представителя в Константинополе штаб Врангеля получил подтверждение о разрешении прибыть на работы в Сербию отрядов в 3500 и 1500 человек. Генерал Е.К. Миллер, обосновавшийся в Париже, доносил Врангелю об ассигновании требуемых средств Б.А. Бахметьевым в размере 400 тысяч долларов САСШ на нужды, связанные с переездом армии в Балканские страны. Очень скоро последовало сообщение генерала Вязьмитинова из Болгарии о готовности принять 1000 человек на различные работы в Бургас. 22 мая 1921 года состоялась первая пробная отправка части русских войск в Сербию и Болгарию. Следом за этим сербское правительство затребовало еще полторы тысячи человек для работы по сбору военной добычи, брошенной немцами и болгарами на Салоникском фронте. В Сербию отправлялось 5000 чинов корпуса. «За исключением 400 человек Конвоя Главнокомандующего, все эти 5000 должны были, по приказанию генерала Врангеля, грузиться с Лемноса. Для этого были предназначены гвардейские казаки (Лейб-гвардии Казачий дивизион и Лейб-гвардии Атаманский), Кубанская дивизия и Донской технический полк… Гвардейские казаки и Конвой Главнокомандующего составляли особый Гвардейский казачий отряд, во главе которого был поставлен полковник Упорников. Для командования Кубанской казачьей дивизией был назначен генерал Фостиков».[34]