С необходимым реквизитом всегда помогал Морской агент в Париже В.И. Дмитриев, считавшийся надеждой и опорой корпуса в «парижских сферах» и помогавший «питомнику морской детворы и молодежи» приобрести или организовать доставку необходимых вещей. Первый бал был дан в крепостном дворе, где был организован танцевальный зал. На возвышении, в гирляндах и флагах расположился оркестр корпуса. «Вальсы сменялись мазурками, плясали краковяк, кадриль, миньон, полонез, шакон и даже польку. Весело, искренне, непринужденно, как всегда у моряков. Для отдыха между танцами дамы и кавалеры, пройдя двор, углублялись под своды крепости и скрывались в интимном полумраке разноцветных гостиных, где их угощали сластями и лимонадом. Там, на мягких диванах… восседала та или иная царица бала, окруженная синим кольцом гардемарин или кадет. В одной гостиной пели русские песни, в другой играли в шарады…»[72] Однако и здесь, в сравнительно более благоприятных условиях в сравнении с балканскими, перед многими чинами Морского корпуса, перед морскими офицерами и преподавателями неизменно вставал вопрос о том, как жить дальше. Те, кто не мог надеяться на возвращение когда-либо обратно в Отечество свое, отправлялся на поиски своего счастья в иные земли. Так, например, адъютант корпуса барон Соловьев уехал в Америку, чуть позже туда же отбыли и другие офицеры. Часть чинов корпуса отбыла во Францию, пребывая в надежде обустроить там свою жизнь или попытать счастья на гражданской службе. «Медленно, но верно таял Морской корпус в своем личном составе. Кончающие воспитанники уезжали во Францию на заработки, за ними уезжали и воспитавшие их офицеры и преподаватели. Редел штат служащих».[73] 5 мая 1925 года французские власти, признавшие к этому времени Советскую власть, потребовали ликвидации этого русского военно-морского учебного заведения. Был выпущен последний курс гардемарин, закрылись учебные классы, упаковалось оборудование и инвентарь. Преподаватели и выпускники прощались, расходясь по пространствам бесконечной земли, последний русский островок жизни перестал существовать, и замерло время, снова сквозь раскаленный воздух полился громкий призыв муллы на минарете, и беспристрастно подул ветер с Сахары.