Вот ведь поганка! Лиа тотчас в рёв. Оно, может, и за дело её принцесса обругала – ручки-то у служанки и впрямь кривоваты, а всё же нехорошо это человека охаивать. Тем паче – при свидетелях.
Ведьма, видать, про то же подумала. Сверкнула глазами и строго так заявила:
– Бурбелле тоже отдых требуется. А, если тебе, душенька, компот не нравится, то можешь сама себе с кухни свежего принести.
Тут Лайда и попритихла. Потому как эта Вилла уже не первый день платила хозяйке за её комнату с резными ножками. И за еду платила, и за компот, и за ванну. Которая, правда, не ванна, а корыто, но за бесплатно и корыта никто не даст. Это уж Заноза на своей шкуре проверила.
Сперва-то они все племянницу ждали. Ту, которая, с лекарством. Только племянницы и след простыл. А принцессе, как назло, хуже сделалось. Уже и кора не помогала. То есть помогала, конечно, но только на время. Днём всё вроде спокойно. Лайда, когда компоту не требует, на кровати с резными ножками дрыхнет, а Заноза – на коврике посапывает. Потому как знает уже, что главное представление на ночь назначено. Едва Солнце сядет – тушите свечи. То есть, конечно, наоборот: тащите свечи, да побольше. Лайда теперь глаз не сомкнёт до самого утра. Ну, и Заноза, стало быть, тоже ни на миг не притулится.
В тот вечер, когда всё переменилось, принцессе было, прямо сказать, поганенько. Заноза только туда-сюда бегала – компрессы меняла. А что толку с этих компрессов, спрашивается, когда жар так и прёт?! Положишь компресс на лоб, руки-ноги водой оботрёшь – вроде полегчало. Только вода на горячем лбу – как на сковородке. Раз-два – и нет её. Тут жар опять расти начинает, и – всё по новой. Сплошные мучения!
Ведьма и то переполошилась. Спать не пошла – сидит у постели принцессиной, командует:
– Лиа, принеси сквелена! Бурбелла, нужно воды похолоднее.
А сама всё глаза Лайдины смотрит и пульс щупает. Что там щупать, спрашивается?!
Тут хозяйка постучала, в дверь голову просунула:
– К вам, ваша милость, племянница пожаловала с какими-то тёмными личностями. Прикажете позвать?
Вилла как вскочит да как заорёт:
– Никаких «тёмных личностей» с моей племянницей быть не может! Зовите всех сюда!
Заноза даже удивилась. Прежде Вилла поспокойнее была, таких коников не выделывала. Вот, что значит переволновался человек. Хоть и ведьма, а всё одно не железная.
Тут входит племянница. С ней – Гараш и ещё какой-то мальчуган белобрысенький. Заноза Гараша увидала – как родному обрадовалась. Выходит, сдержал слово-то. Ну, да она и не сомневалась. Гараш этот, видать, из благородных, пусть и зовёт себя по-собачьи. Такому слово нарушить – что мужику лапотному таракана живьём съесть.
Что до племянницы и белобрысого, то тут уж совсем особенная история вышла. Девчонка писаной красавицей оказалась. Ясное дело: Вилла постаралась. Не только саму себя заколдовала, но и родную кровиночку. Ведьме такие чары наложить – раз плюнуть.
В том, что Виллина красота была свойства магического, Заноза нисколечко не сомневалась. С ведьмы станется. Может, раньше, лун эдак пятьсот назад, она и была страшилищем, кто ж нынче разберёт?!
На мальчугана Заноза, до поры до времени, внимания не обращала. Оказалось – зря. Потому как ребёнок этот был и не ребёнок вовсе. Сперва-то вёл он себя смирненько: стоял в стороночке и ждал, пока племянница с тёткой не облобызается да на Лайду не наахается. После взял и исчез. А, когда появился, медведь его раздери, это уже был никакой не мальчонка, а всамделишный мидав. Заноза от неожиданности крякнула и хотела в него сапогом зашвырнуть, но ведьма её остановила:
– Успокойтесь. Зебу – наш друг.
Ясное дело: ведьме и мидав – друг. А Заноза ещё позабыть не успела, как эти «друзья» гнались за принцессой. Еле ноги унесли, и вот – нате.
Тут Лайда совсем закатываться стала. Все перепугались, заохали. А племянница – шлёп сундук на стол и говорит:
– Вот сыворотка. Надо ей дать поскорее.
Заноза внутрь заглянула – точнёхонько. Лежат в сундучке тёмные пузырьки, один к одному. Вилла обрадовалась. Пузырёк – хвать. Спрашивает:
– Какая дозировка?
Это, стало быть, сколько лекарства требуется. Племянница отвечает:
– Весь пузырёк, без остатка. Утром нужно будет дать второй.
Вилла в ответ:
– Чудненько!
Нет, не так она сказала. Позаковыристей. «Чудесно» или что-то вроде того. Ну, да не в том суть.
Вилла пузырёк откупорила, невесть зачем понюхала, плечами пожала.
– Неси, – говорит, – Лиа, стакан с водой.
Служанка умчалась. Все стоят, ждут. Рожи – как на поминках! Было бы смешно, если б не Лайда. А то уж и не до смеху.
Тут внизу что-то как загрохочет. После кто-то что-то рявкнул – не разобрать. Вилла на племянницу смотрит. Племянница – на Виллу. Гараш лоб нахмурил, ноздри раздул, а мидав – как сиганёт за дверь.