Сто тридцать восемь лун и один день
Напрасно доктор Кариг проводил у постели короля сутки напролёт – состояние Витаса не улучшалось. Временами, правда, казалось, что кризис миновал, но после непродолжительного затишья жар всякий раз начинал нарастать, и это приводило королеву в отчаяние.
Витас не открывал глаз ни на мгновение. Было ли его состояние беспамятством или долгим, тяжёлым сном, этого доктор не мог сказать наверняка. Будить короля он не пытался, позволяя ему переживать мучительные мгновения в забытьи.
За две минувшие ночи самому Никласу удалось поспать в общей сложности не больше трёх часов, и бессонница не преминула сказаться на его самочувствии. Накануне он весь день боролся с приступами тошноты, а теперь его преследовали видения. По стенам, полу и потолку расползались бледные пятна. Они скользили вдоль кровати, забирались на покрывало, бесцеремонно лезли на щёки короля. Никлас смотрел на это безобразие из-под полузакрытых век. Он сходил с ума, и не мог остановить надвигавшееся безумие.
Королева навещала сына десятки раз на дню и всякий раз, видя, в каком состоянии пребывает доктор, предлагала ему передохнуть, но Никлас неизменно отказывался. Он должен быть с королём до конца. Он – придворный лекарь, последняя надежда и роковая ошибка. Он пообещал спасти Витаса, но теперь наказывал себя за самоуверенность созерцанием того, чего уже не мог изменить.
Вилла так и не возвратилась. Никлас запретил себе думать о ней и о Селене. Запретил себе бояться за них, потому что страх мог окончательно парализовать и без того угасающее сознание.
Минувшие дни были чудовищно одинаковыми. Каждый начинался с борьбы за жизнь короля, но лишь затем, чтобы незаметно перетечь в другой, ничем не отличавшийся от предыдущего день.
Всё изменилось в полдень, когда в окна светило не по-осеннему яркое солнце. Часы на дворцовой башне пропели шестой час нового дня. Никлас с усилием разомкнул веки, поднялся, стараясь не обращать внимания на расползавшиеся во все стороны белёсые круги, взял чашу с водой и губку. Ему предстояло напоить короля, то есть увлажнить его губы и попытаться влить несколько капель внутрь.
Обычно подобная процедура проходила без неожиданностей, но в этот раз вышло иначе. Стоило Никласу коснуться влажной губкой лица короля, тот медленно открыл глаза и посмотрел на него невидящим взглядом:
– Доктор! Который теперь час?
Король проговорил это глухо и хрипло, а после, сделав несколько жадных глотков из поднесённой Никласом чаши, вновь откинулся на подушки.
– Миновал шестой, – зачем-то пояснил доктор. Казалось, безумие овладело им окончательно, и всё это: распластавшийся на подушках Витас, яркий свет, бой часов – лишь всполохи отрывистого сна.
– Прикажете послать за её Величеством? – Никлас не мог позволить королю вновь провалиться в забытьё.
Тот мотнул головой:
– Прикажите построить мою гвардию!
– Я не могу командовать гвардией, ваше Величество.
– Передайте им мой приказ!
Если бы только кто-нибудь открыл дверь! Тогда Никласу не пришлось бы ни на секунду оставлять ускользавшего короля в одиночестве!
– Постройте мою гвардию! – упрямо повторил Витас.
Никлас резко вдохнул, точно пытаясь выпить весь воздух, и гаркнул неожиданно громко:
– Построить гвардию его Величества!
Бледные губы Витаса тронула лёгкая улыбка. Дверь тихонько приоткрылась, и в проёме показалось испуганное лицо гвардейца, одного из тех, что несли вахту в коридоре.
– Построить гвардию его Величества! – повторил Никлас.
Король вновь улыбнулся:
– Выполняйте!
Некоторое время он лежал почти неподвижно, глядя мимо Никласа, но, когда тот решил, что вновь утратил контакт с пациентом, внезапно заговорил:
– Помогите мне подняться, доктор. Я желаю выйти на плац.
– Ваше Величество ещё слишком слабы, – запротестовал Никлас. – Будет благоразумно посмотреть с балкона.
Внезапная активность короля пугала его. Так бывает в последний час, когда временное улучшение – лишь затишье перед новой бурей. Предложение выйти на балкон было ничем иным, как дипломатической увёрткой – измученный болезнью Витас вряд ли сумел бы сделать даже несколько шагов.
– Знаете, чего мне всегда хотелось? – король облизнул пересохшие губы. – Я всегда мечтал командовать настоящей армией.
– Мечта вашего Величества скоро исполнится.
– Не обманывайте меня! Я знаю, что скоро умру! Ведь это правда? Признайтесь, что это правда, доктор!