Как и предвидели парни, родители поторопились явиться за сыновней данью. Первыми пришли трое сорочан, бородатые сумрачные рыбаки. Посторонний человек, увидя побледневшие лица трех парней, безошибочно определил бы, кто именно является сыновьями пришедших.
Как и полагалось, вначале довольно долго тянулся чинный, однообразный разговор. Отцы хвалили горницу, чистоту и порядок. Одиннадцать пар сапог, черневших у коек, явно неприятно поразили пришедших. Отсутствие сапог у двенадцатой койки пояснило отцам, что обновы были приобретены уже после отдачи Васькой сбережений своему отцу. Один из пришедших взял сыновнюю покупку в руки, помял кожу, взглянул на не стертую с подошвы краску и отрывисто спросил:
— Давно куплены?
— А наднясь, — тихо пробормотал владелец обновы, испуганно глядя на отцовские руки.
Словно подражая первому, двое других тоже потянулись за сапогами своих сыновей.
— Новенькие? Не ношены, — многозначительно проговорил один из них.
— Чего, спрашиваю, так заспешили покупать? — по-хозяйски, словно сапоги были куплены на его деньги, вновь спросил первый гость.
Словно по команде, отцы посмотрели на своих сыновей, а сыновья, как будто в чем-то виноватые, опустили головы. Их товарищи тревожно переглянулись.
— Чего, спрашиваю, заспешил покупкой? — багровея, переспросил первый отец. — Аль деньги карманы жгли?
Но и на этот раз не последовало ответа.
— Давай сколько еще не промотал денег. Сколько есть? — шагнул к одному из парней его отец, привычно беря сына за шиворот.
— Сколько было — все на сапоги издержал…
— А кто те дозволил? — и, бросив сапоги себе под ноги, рассерженный отец освободившейся рукой дал затрещину сыну. — Не рано ли хозяйничать начал, пащенок?
— Иван Лукич, у нас здесь драться не дозволено, — несмело выступил в защиту парня один из товарищей.
— А ты помолчи. Придет Зосима, так он тебе покажет, что дозволено, — буркнул тот и, в подтверждение своих отцовских прав, второй раз ткнул сына в скулу.
— Ты Митрею хоть голову оторви, а нет у него денег. Что были — все на сапоги затрачены, — вступился за товарища Васька Бобров.
Посещение отцов закончилось для сыновей печально. Парни вдосталь отведали затрещин и подзатыльников и лишились сапог. Со скидкой на полтинник сапоги от рыбаков принял обратно тот самый купец, что на днях продал их молодым поморам.
Надо ли добавлять, что как только отцы ушли со своей добычей, уцелевшие восемь пар обнов были тотчас убраны подальше от родительского глаза. Но это не спасло парней — все одиннадцать пар вернулись обратно в лавку купца, который заработал на этой купле-продаже пять рублей с полтиною.
Попытались ребята получить в волостном правлении отпускные свидетельства, чтобы податься куда-нибудь на более отдаленные от родных мест заводы, но старшина, насмешливо поглядывая на них, наотрез отказал.
— Не будет вам отпускного, а сбежите с волости — через полицию разыщу, да при всем честном народе опозорю вас, женишки, крепко выпорю!
И хотя телесные наказания были уже отменены, в народе все еще жила уверенность, что это стародавнее право осталось в руках хозяина волости.
Несмотря на то, что Федору Кузьмичу Сатинину шел седьмой десяток и, казалось, к концу подходил его жизненный путь, старика не оставляли заботы о «грешном мире». Ушедшие на сорокский завод парни продолжали его беспокоить.
— Приживется эта молодь на заводе, смотришь, и другие туда же потянутся, — опасливо глядя на собеседника и касаясь его руки холодными пальцами, чуть слышно шелестел старец. — Рушится поморский обычай. Думать хозяевам надо, пока не поздно.
Но собеседников интересовали только их личные дела. «С моей ватаги никто не ушел, ну и ладно».
Старанием Сатинина волостной старшина не давал молодым поморам отпускных свидетельств, и молодежь не могла уйти из волости.
Оставалось выжить ребят из беляевского завода, но управляющему заводом не хватало людей, и он не поддавался никаким уговорам, помня грозное предупреждение главноуправляющего.
В одну из февральских ночей на бирже в тех штабелях, которые укладывали в этот день молодые поморы, вспыхнул пожар. Но так как сырые доски зимой нелегко разжечь, пожар удалось вовремя потушить. Поджог был налицо. Управляющий понял, что это предупреждение со стороны хозяев. Боязливый старик по настойчивому совету биржевого мастера сдался, и на следующее утро двенадцать парней были рассчитаны.