— Не велик барин, и ногами дойду, благо они свои, а не пришивные, — набивая рот, ответил Васька.
— А чем тебя завод приманил? — опять начал Егорка. — Начальников туча, а денег мала куча, — и он коснулся ногой залатанного Васькиного валенка, — не шибко таким рибушником поженихаешься! Девки ведь форсунов любят…
— Моя-то на это не смотрит. — У Васьки от выпитого кружилась голова. — Знаешь, это такая, что нигде такой не найти! Только больно строга, за руку и то не возьми! Так шугнет, что неделю скучным, проходишь.
— Отец кто?
— Рабочий, мудрый такой старик, во всяком деле голова. Этот, брат, научит, как на свете жить…
— А чего же в начальники не вышел?
— За этим не гонится, а зато сам управляющий у него советы берет…
— Про пилостава говоришь, и девку его знаю. Строгая девка.
Васька смутился, испуганно вскочил на ноги.
— Откуда знаешь? Кто те сказал?
— Когда-то и я к заводу присматривался. Думал — не там ли мне будет спасение? Искал-искал и, как видишь, наш ел. — Егорка захмелел и, пьяно подмигивая приятелю, хлопнул себя по карману: — Тысяча вот здесь, а сколько еще дома! — И про себя подумал: «Не выйдет моя затея, не быть Ваське моим приказчиком! Навсегда оторвался от рыбацкого дела парень».
Васька молчал. На его лице блуждала ласковая усмешка. «О Надьке мечтает, — решил Егорка. — Я во каки важны дела решаю, сколько тысяч у меня в запасе, а парень в чем меня ют смертушки спас, в том и остался. Разве что на валенках новая заплата прибавилась. Должник я перед ним! Справлю ему жениховский наряд!» Преодолевая дрожь в пальцах, всякий раз охватывавшую его, когда он касался денег, Егорка вынул из лукьяновского бумажника четвертную.
— Бери, Васька, радужную! За спасение жизни награда полагается… Не хочу быть в долгу. Справляй себе жениховский наряд!
Начался длинный и однообразный разговор двух подвыпивших одногодков. Один бормотал, что ему не надо чужих денег, что он сам заработает, что его и без наряда полюбят, а другой утверждал обратное, что деньги нужны и что долго ему ждать, пока сумеет скопить деньги на наряд. Неизвестно, что именно убедило Ваську, но в следующее воскресенье чэн предстал перед Надей одетый во все новое.
После ухода гостя Егорку позвали обедать. За столом хозяева ели бережливо и скупо, дорогие кушанья были явно рассчитаны на богатого постояльца. После еды Егорка, томясь от безделья, лёг спать. Потом без валенок, в одних домашней вязки носках сел на поскрипывающий стул, скуки ради вынул пять серебряных рублей и стал забавляться ими. Затем запер дверь на крючок, вынул десяток свернутых в три изгиба «катенек» и начал пришпиливать на свободную от портретов стену одну кредитку к другой.
Чтобы заработать столько денег, покрученнику нужно было бы затратить не мало годов своей жизни, не расходуя при этом ни одной копейки. А Егорке они достались просто — ночью, когда старуха заснула, он украдкой отпер сундук и вынул деньги. Зря старался. Дня через два, обезумев от счастья, старуха сама подарила ему этот сундук со всем добром, что берег там десятки лет жадный старик.
Кто-то стукнул в дверь. Егорка торопливо собрал кредитки со стены. Пришел один из старожилов пригласить к себе в гости молодого богача.
Александр Иванович приучил себя к точности. Вечером раздался звон бубенцов, и под окно боковушки, куда поместили Егорку, подкатило двое саней. Из первых, гремящих колокольцами и запряженных тройкой, молодцевато выскочил кто-то в фуражке и в длиннополой шубе со свисавшей с плеч накидкой. Из других, одноконных, саней неторопливо вышел еще один человек в широченной из оленя дохе и в высокой шапке. Егорка сразу узнал в нем Александра Ивановича, и, едва только приезжие поднялись на второй этаж, Егорка без зова вошел к ним.
Александр Иванович, уже без дохи, расчесывал запорошенную снежком бородку и, румяный, как девушка, весело играя глазами, прислушивался к тому, что почтительно торопливо говорил ему хозяин дома.
— Сегодня, сегодня. Всех сегодня позвать. Завтра с утра в город, — проговорил скороговоркой Александр Иванович.
— Валериан Бернгардович, — обратился он к своему спутнику, — часов в десять выедем, значит, к часу будем в Кеми?
— Безусловно, — ответил тот, сбрасывая на стул шинель с бобровым воротником и отстегивая шашку. Егорка увидел, что барин был одет в мундир с красными кантами и золотыми пуговицами.
— Богданов Егор? — спросил Александр Иванович, заметив Егорку. — Еще вчера узнал, что вы меня здесь ждете. Рекомендую, — обратился он к военному, — герой сегодняшнего дня во всем Поморье. Куда ни приеду, только о нем и слышу! Знакомьтесь. Исправник Валериан Бернгардович фон-Бреверн. Промышленник Богданов Егор… Егор, как по батюшке?