Научная ценность собрания, приобретавшего все бо́льшую значимость по мере дальнейшего печатания его частей и давно ставшего фактом постоянно используемой фольклорной классики, в настоящее время уже не требует подробного пояснения. Достаточно сказать, что оно содержит около 130 записей только от таких знаменитых сказителей, как А. М. Крюкова, Г. Л. Крюков, Ф. Т. Пономарев, М. С. Крюкова. Всего же в собрании оказались представлены около 60 исполнителей эпоса из 16 населенных пунктов, охватывающих все очаги эпической традиции Беломорья.
А. В. Марков ведет запись от А. М. Крюковой. Слева — А. Л. Маслов
На основе обследования рукописного фонда А. В. Маркова были подготовлены к изданию все сохранившиеся фиксации русского фольклора, осуществленные им и его помощниками в Беломорском регионе. При этом 180 записей публикуются впервые. Из общего же числа 445 текстов, вошедших в наше издание, 240 — былины и старшие баллады, 91 — духовные стихи, остальное — свадебные и похоронные причитания, обрядовые и лирические песни, несколько исторических песен XVIII—XIX вв. и один заговор. Среди текстов, печатаемых впервые, — более двух третей записанных здесь А. В. Марковым духовных стихов и значительное число записей былин.[30] В издании представлены все сохранившиеся фиксации напевов с записей на фонограф. При этом печатаются впервые напевы Поморского и Карельского берега.[31]
Аналогично публикациям самого А. В. Маркова основу нашего издания составляют ста́рины и духовные стихи; расположение их дается по субрегионам, далее — по населенным пунктам и исполнителям. Остальные записи вынесены в Приложение I. Подразделение всего материала в основном соответствует тому, как поступал сам А. В. Марков, хотя у него есть небольшие неточности: к Терскому берегу им были отнесены и два пункта соседнего Кандалакшского берега, а к Поморскому — один пункт Карельского берега и один — Онежского берега. И в первом сборнике А. В. Маркова (ББ), и в систематизированном им для публикации материале последней его поездки на Белое море 1909 г. записи эпических произведений от каждого исполнителя, предваряемые обычно его характеристикой (в одних случаях подробной, в других — краткой), располагались компактно и размещались по местам записи. Иной была последовательность в сборниках ММБ-1, ММБ-2 и БННЗ, что, однако, диктовалось спецификой самих изданий, в составе которых эти записи были напечатаны. Мы придерживались принципа, которому стремился следовать А. В. Марков: комплексу записей от того или иного сказителя предшествует характеристика этого лица, извлеченная либо из публикаций А. В. Маркова, либо из его рукописей, если она в них нашлась.
К сожалению, в наличии оказались не все полевые или даже беловые рукописи материалов, собранных А. В. Марковым.[32] Те записи, оригиналы которых отсутствуют, печатаются, естественно, по публикациям.
Среди них особое место занимает сборник ББ. За столетие он настолько прочно вошел в круг классических былинных собраний, что отсылки к этой книге и, соответственно, к номерам ее текстов непременно фигурируют в каждом серьезном былиноведческом труде. Представилось весьма важным сохранить в неприкосновенности эту нумерацию, дабы избавить будущих исследователей от существенных неудобств. Поэтому дополнения, внесенные нами по неизданным рукописям к опубликованным в 1901 г. записям от тех же исполнителей, вставлены в соответствующие места с продолжением общего счета текстов (после № 116, которым завершался сборник ББ); соответственно, материал Зимнего берега получил небольшие перебивки нумерации. Она затем выдержана последовательно для записей Терского и Поморского берега; соотнесенность же их новых номеров с прежними (в ММБ-1, ММБ-2 и БННЗ) дается специальным указателем.
Основополагающими принципами нашего издания были его максимальная полнота и максимальная точность в воспроизведении записей А. В. Маркова. Этим диктовались и публикаторские приемы. Среди них новым является способ фиксации раскрываемых сокращений собирателя. Собственные имена, некоторые слова и обороты, которые встречаются в одном тексте неоднократно, А. В. Марков первый раз приводил полностью, далее обычно — в сокращении (с опущением части слова, обозначением его одной буквой и т. д.). Все такие сокращения в нашем издании раскрыты. Но это раскрытие далеко не всегда может претендовать на полную точность, так как имело место варьирование при произнесении собственного имени или другой лексемы.[33] Дабы полностью исключить возможные недоразумения, в издании обозначаются курсивом не только целые слова, опущенные в полевой записи собирателя и восполняемые при издании, но и все отдельные буквы, выпущенные при фиксации того или иного слова.
30
Публикуются полностью записи, находящиеся в рукописном собрании А. В. Маркова, кроме, конечно, материала, не принадлежащего к Беломорскому региону или не являющегося полноценными фиксациями. Не включены 2 сказки, записанные от Г. Л. Крюкова. Хотя этот жанр — вообще за рамками нашего издания, значительность фигуры исполнителя оправдала бы помещение его сказочных текстов в Приложении. Но это не позволяют сделать сами записи. Сказка, записанная А. В. Марковым, имеет близко к ее началу примечание собирателя: «До сих пор записано хорошо, далее — с пропусками»; пропуски эти затем становятся все обильнее, а сама фиксация небрежнее, что, вероятно, обусловлено неважным качеством самого устного текста: сказитель помнил сказку плохо и рассказывал, не всегда выдерживая логику повествования. Не лучшего качества и запись другой сказки, выполненная Б. А. Богословским.
31
14 из них, записанные на восковых цилиндрах, хранящихся в Петербурге, в Фонограммархиве Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН, были обнаружены Ю. И. Марченко и им нотированы. 22 звукозаписи — в рукописных нотировках А. Л. Маслова — обнаружены С. Н. Азбелевым в Москве, в Центральном музее музыкальной культуры имени М. И. Глинки. Все нотировки звукозаписей для настоящего издания отредактировал Ю. И. Марченко.
32
Как удалось выяснить у родственников А. В. Маркова, часть оставшихся после его смерти рукописей была продана находившейся в весьма тяжелом материальном положении с детьми вдовой А. В. Маркова (см. об этом на с. 1041—1042). Согласно воспоминаниям находящегося ныне в преклонном возрасте, а тогда бывшего еще ребенком сына собирателя, — продана представителям Пражского университета. Однако письменные официальные запросы, посланные не только туда, но и во все научные учреждения Чехии, где можно было бы предполагать нынешнее местонахождение этих материалов, дали негативный результат.
33
См. об этом в статье: