Первая, подлинно лагерная агитбригада зародилась в По-венце. Наиболее драматически одаренными оказались тридцати -пятники. Им был свойственен пафос, юмор, чувствительность. У них оказался богатейший ассортимент улыбок и интонаций.
От прошлой жизни у них сохранилась склонность к перевоплощениям: сейчас все это пошло в ход, пригодилось.
Был проделан еще более смелый опыт: в агитбригаду после испытательного срока на трассе брали из РУРа, отдельных помещений, штрафных изоляторов. Вскоре эти соцвреды, оправдав себя на производстве, стали страстными актерами. На первом же организационном заседании им было сказано, что звание агитбригадника и каналоармейца — высокое звание, что надо его заслужить и производственной и художественной выработкой. Агитбригадник должен быть застрельщиком ударничества и соцсоревнования, глазом рабочего контроля и лучшим из лучших бойцов на всех передовых позициях великого строительства.
Третьего января, в звонкий зимний день, агитбригада приступила к репетициям.
Строжайшая дисциплина была установлена в агитбригаде. Тот, кто рассчитывал найти там привольное актерское «житьишко», горько разочаровался.
Оркестр состоял из двух гитар, двух гармошек и мандолины. Взамен нежных арий и прелюдий зазвенела, зажужжала, запела всепроникающая, колючая, режущая, ласкающая частушка:
Мы споем частушки вам,
Слушайте внимательно.
Кто-нибудь в частушках сам Будет обязательно.
В нашей кухне есть окно,
Даже два, и разные,
Но порядки все равно В кухне безобразные.
Частушка сопровождает лагерника не только в быту, она идет за ним на работу:
Мы с Машухою вдвоем Вам про качество споем.
Вам споем про качество Весело, раскатисто.
Дамбу лучше засыпай,
Бригадир, не засыпай.
А уснешь, так знай заранее,
Что засыпать могут дрянью.
Агитбригада становится неотделимой от строительства. Агитбригадой руководит Игорь Терентьев, талантливый режиссер и сам поэт.
Бывало так, что после особенно удачного выступления агитбригада получала приглашение от производственной бригады или трудколлектива притти к ним в барак «покалякать». Бригада приходила вся целиком: восемнадцать человек, две гитары, две гармошки и одна мандолина. Все рассаживались по нарам, синела махорка, уходя под дощатый потолок. Вечер переходил в глубокую ночь. Гости и хозяева говорили о том единственном, что занимало их: о том, как лучше наладить работу.
А на завтра — готова частушка:
В соцсоревновании Подписала договор,
Но работы не видать,
Слышен только разговор.
Из филонов есть Полянский,
С могу нов, Клименко,
И Якубов не уйдет От наших комплиментов.
И действительно, от агитбригадных «комплиментов» уйти было невозможно.
В агитбригаде появляются подлинные актерские дарования. Вот Леля Фураева, бывшая проститутка: маленькая, большеротая, некрасивая, но бесконечно обаятельная. Как прищурится она, запевая:
Где я завтра запою,
Не хочу угадывать:
Мы — театр О ГПУ,
Нам на фронте надо быть.
— так публика даже гудит от удовольствия. Методы по-венецкой бригады распространились по трассе, ведя за собой все остальные агитбригады Белбалтлага. Самодеятельный репертуар растет. Возникает эпос, лирика. Тридцатипятник Лав-рушин пишет «Письмо к матери»:
Шлю письмо тебе, моя мамаша,
И прошу прочесть его родным.
Что любимый сын на Белморстрое Стал теперь ударником большим.
Беломорские поэты — Терентьев, Кремков, Карелии, Ка-рюкин, Крошкин, Смиренский, Дмитриев, Дорофеев и другие — не устают снабжать все агитбригады действенным, «бьющим в точку» материалом.
Сергей Кремков обращается к 4-му вселагерному слету:
Шире знамена развертывай.
Солнце червонцы льет.
Это — наш слет четвертый.
Это — решающий слет.
Повенецкая бригада превращается в подлинный отряд «скорой товарищеской помощи».
Этот отряд бросают туда, где неблагополучно, где работа хромает.
Агитбригада устраивает организованные разводы, выход на работу с музыкой.
Выходят лагерники из бараков на зимней заре. Не все еще проснулись как следует, еще бы часок поспать. Трасса лежит в утренних огнях. И вдруг песня рядом, близко. Песня встречает их на пороге и идет с ними нога в ногу.
Бригадиры, будьте зорки,
11а канал смотри не с горки.
Чаще опускайся вниз,
Там за качество борись.
А не то и в самый барак проникает песня и будит спящих.
В Сороке агитбригада выступает на валунах. Суровый мшистый камень становится эстрадой. Но рабочие внизу слушают с усмешкой: