— Мы проверим, не волнуйтесь, — сказал ему Алесь и положил руку на плечо, — не надо так нервничать по пустякам.
Обыскали кабинет за углом. Когда взломали дверцу одёжного шкафа, увидели до боли знакомое лицо генпрокурора с его полугитлеровскими усиками. Чиновникам рявкнули команду "по кабинетам", те в секунду очистили коридор.
— По сути радикал прав, — подумал Алесь и приставил дуло пистолета ко лбу генерального прокурора.
Генерал юстиции покрылся испариной и неудачно попытался сглотнуть слюну. Подавился и закашлялся. Когда пистолет убрали, генпрокурор облегчённо вздохнул, но увидев шприц з розовыми ампулами, вновь напрягся.
Спецназовцы взяли под контроль три нижних этажа дома правительства и высадили вертолётный десант на крышу. Шёл ожесточённый бой. Двойная доза юнголицина быстро ввергла генерального прокурора в безоблачное советское детство, на все вопросы он отвечал кратко, но искренне. Видеокамера начала трансляцию неприглядной картинки прямо в штаб повстанцев, а оттуда, после небольшой коррекции, откровения подельника двух режимов прямиком поступали на крупнейшие западные телеканалы.
Допрос вёл Алесь.
— Где находятся видиочипы с записями пыток и убийств, которые проводили Лукашенко и Каялович?
— У меня дома.
— А где конкретно?
— В сейфе, а сейф вмурован в стену на балконе с правой стороны.
— Какой адрес?
— Проспект Сталина 44, квартира 3.
— Мы проверим, а теперь, расскажи как и сколько человек убил лично Каялович.
— Каялович меньше чем Лукашенко, существенно меньше.
— Почему?
— Мало времени у власти, ещё не успел.
Алесь оторвался от допроса и связался с радикалом.
— Слушай, а чего это он отвечает взрослым тоном, не плачет, маму не зовёт?
— Перепуган сильно, — подумав ответил радикал, — видно в такую мерзость вляпался, что в карапуза полностью перевоплотиться не может, хотя для нас это даже лучше — картинка естественнее.
— Хорошо, начнём с Лукашенко, — Алесь выключил рацию и опять обратился к генпрокурору, — опиши несколько убийств, которые на совести первого президента.
— Больше всего запомнилось как он с бывшим председателем Центризбиркома разделался.
— И это тоже есть на видиочипах?!
— Конечно! — генпрокурор улыбнулся и вытянул вперёд зажатые в кулаки руки, — конечно есть! Они же раньше почти друзьями были, а когда он его похитил…..
— Откуда похитил, кто и кого?
— А вы отгадайте, в какой руке!
— В этой, — Алесь указал на правую руку прокурора.
— Правильно! — генерал юстиции разжал свой правый кулак и показал скомканную бумажку, — откуда похитили — из бани, кто похитил — группа расправы, кого похитили — сами знаете, но всего на чипе нет.
— А что есть?
— Начинается так: комната с обоями и коврами, в комнате несколько стульев, за окнами темно.
— То есть это не тюрьма и не подвал.
— Нет, нет, не похоже. Лукашенко подходит к председателю Центризбиркома и хватает его за нос и рот одновременно. Тот начинает задыхаться.
— А этого председателя что, к стулу привязали?
— Нет, к столу. Потом начинаются пытки.
На связь вышел радикал.
— Стоп, стоп! — приказал он Алесю, — подробностей пока не надо, я уже послал в его квартиру группу бойцов, как найдут на балконе чипы — тогда покажем без комментариев, надеюсь мы на правильном пути, тем более квартирка его на нашей половине города. Ты только спроси, где трупы закопаны.
— Где хоронили убитых? — Алесь вопросительно кивнул генпрокурору, — и тех кого расстрелял Каялович и тех, кого кончил Лукашенко?
— Первых трёх Лукашенко сказал закопать на заброшенном участке северного кладбища, а потом, когда шум подняли, приказал откопать останки и сжечь в крематории. Всех последующих сразу кремировали, а пепел выбрасывали на городскую свалку.
— И многих они так.
— Всех. Всех о ком слухи ходили. Всё их рук дело.
— Кто исполнял?
— Все исполняли. И КГБ, и МВД, и охрана президента, и генеральная прокуратура.
Генпрокурор опять улыбнулся и вытянул вперёд руки.
— В этой, — Алесь рацией дотронулся до его правой руки.
— Нет, нет! — прокурор разжал кулак и показал пустую ладонь.
Рация опять подала привычный сигнал. На связи был радикал.
— Кончай концерт, Алесь. Нашли мы эти чипы, только что включили на просмотр и очумели от увиденного, заканчиваем делать копии и передаём их телеканалам.