Каспий и другие члены кабинета министров многократно этим пользовались. А потом в душе хохотали, глядя, как Лукашенко недоуменно озирается по сторонам, не понимая, кто и за что его подставил, и начинает исправлять то, что сам же и натворил...
"Волга" свернула на подъездную дорожку и притормозила.
Чиновник сухо попрощался с водителем и в сопровождении охранников направился к своему дому.
Владислав ушел в низкую стойку, развернулся на сто восемьдесят градусов и перекатился через левое плечо, оказавшись за спинами нападавших.
Оппозиционеры по инерции наскочили друг на друга. Двое упали.
- Бей его! - истошно заорала толстая бабища в огромных очках и метнула в Рокотова сумочку.
Та пролетела в паре метров от биолога и шлепнулась на траву.
Упавших подняли товарищи, и толпа агрессивно двинулась на Влада.
- Вот мне интересно, - спокойно спросил Рокотов, - чего это вы ко мне прицепились?
- Сексот! - тоненько крикнула толстая бабища.
- Гэбэшник! - взревел перепачканный в грязи молодой парнишка.
- Москаль! - неожиданно громко и отчетливо произнес очнувшийся на секунду Педюк.
- Да мы тебя на куски порежем! - у двоих в руках сверкнули ножи.
"Бакланы,- констатировал Влад и плавно сдвинулся в сторону, уходя на левый фланг растянувшихся цепью оппозиционеров, - мозги заклинило напрочь. Придется бежать. Одному мне с ними не справиться..."
Самый смелый внезапно рванулся вперед и оказался в метре от Рокотова.
Мелькнула рука с растопыренными пальцами, будто нападавший намеревался дать противнику. пощечину.
На полпути кисть переоценившего свои силы оппозиционера встретилась с ладонью тренированного бойца. Доля секунды - и средний и указательный пальцы оказались в захвате. Влад немного поддернул парнишку на себя и резким движением сломал оба пальца у основания пясти. Оппозиционер упал ничком на землю. Но на полпути его перекошенное от боли лицо встретилось с предусмотрительно выставленным Рокотовым коленом, в которое юный "борец с режимом" впечатался переносицей. Без сознания он рухнул на дорожку.
Биолог сделал шаг назад.
- Сволочь! - патетически воскликнула толстуха и повернулась к парням. Чего ж вы ждете?!
На Влада кинулся самый здоровый, держа в вытянутой руке складной охотничий нож.
Татьяна Прутько накрутила на палец локон давно не мытых волос и задумчиво уставилась на лежащие перед ней краткие биографические справки.
Листов бумаги было девять.
В верхнем правом углу каждого листа была наклеена фотография "соискательницы" сексуальных домогательств Президента. С черно-белых снимков таращились разномастные мордочки, объединенные лишь одним - у всех в глазах читался правозащитный задор.
Иосиф Серевич вопросительно посмотрел на Прутько.
- Ну?
- Не нукай, не запряг, - недовольно бормотнула Татьяна.
- Ты решать что-нибудь будешь?
- Буду, буду, отстань...
- Давай быстрее. Мне еще материалы в послезавтрашний номер проглядеть надо.
- Я не могу так, с кондачка...
- А сама не желаешь поискать девушек? - язвительно осведомился главный редактор "Народной доли". - Митинг уже послезавтра. Если мы ничего сейчас не решим, то упустим прекрасную возможность выставить Луку извращенцем и маньяком.
- Время еще есть...
- Тебе это только кажется. Мне надо знать сегодня, чтобы успеть подготовить интервью с ними.
- А они согласятся?
- Опять двадцать пять! Я ж тебе уже сказал, что Вячорка с ними провел беседу. Согласны все. Но девять жертв - это многовато. Выберем двух, и дело с концом. Остальных подключим позже...
- Эта щекотихинская идея мне не очень...- призналась Прутько. - Доказать, что Лука затаскивал баб в постель, трудно...
- Да при чем тут это! - вскипел Серевич. - Пусть он доказывает, что этого не делал. Наша задача - протолкнуть материал. А послезавтра в момент его выступления мы запустим этих баб в первые ряды. То-то смеху будет!
- А менты?
- Что - "менты"?
- Задержат и признанку выбьют.
- Не задержит их никто! Там рядом будут группы НТВ и западников. Все просчитано давно. Как Лука рот откроет, так бабы поднимут крик. У четверых из них есть дети, Маленькие. Вот и начнутся вопли про брошенных чад... Если все удачно пройдет, мы иск в Страсбург организуем. Или в Гаагу. Типа, от имени обесчещенных женщин. Тогда Луку ни в одну европейскую страну не пустят.
- Красиво говоришь...
- Слушай, Таня, не тяни. От тебя одно надо - пальцем ткнуть и данные этих баб к себе записать. Чтоб от правозащитников выступить, Не хочешь, тогда я к Потупчику пойду. Он же у вас председатель наблюдательного совета...
- Вячорка с Худыко вопрос согласовал?
- Естественно...
- Ас Поздняковичем?
- Слушай, на кой нам этот Позднякович, а? Он только формально лидер у народнофронтов-Цев, ты же знаешь... Сам в Польше живет, сюда носа не кажет. В "БНФ" все Худыко решает. Вот с ним Вячорка и говорил.
Пругько провела пальцем по прыщавой щеке. Номинальный глава "Белорусского Народного Фронта" действительно обосновался в Польше. Но не потому, что на родине ему грозили какие-нибудь неприятности, а по более прозаической причине, У Поздняковича в Польше был налажен бизнес по транзиту угнанных в Европе автомобилей, и он не хотел оставлять свое предприятие без присмотра.
У Пругько в фирму Поздняковича были вложены средства. И ей следовало поддерживать с ним дружеские отношения. Иначе в один прекрасный день ей заявят, что деньги пропали. Наезжать же после такого заявления на Поздняковича не только бессмысленно, но и опасно. Ибо курирующие автомобильный бизнес чеченцы предпочтут по-быстрому замочить Татьяну, а не выслушивать ее претензии.
- Надо Поздняковичу все-таки позвонить...
- Сама и звони, - раздраженно выдохнул Серевич. - Ты же с ним делишки вертишь, тебе и карты в руки.
- Хотя он против не будет, - Пругько вытерла потные ладони о засаленную юбку.
- Так ты решила насчет кандидатур?
- Сейчас... - правозащитница вновь стала перебирать бумаги.
Газетчик покрутил в руках папку с письмами сочувствующих "Народной доле" постоянных читателей и решил дать Пругько еще десять минут на раздумья. Он вытащил первое попавшееся послание и углубился в хитросплетение текста, пришедшего из Санкт-Петербурга.