С первых же слов стало ясно, что гости Минска продолжают давний разговор о кознях маленького, но злобного народца.
- ..Авангардисты, Мишель, это чисто жидовские происки. Всякие там Кандинские, Малевичи, Филоновы... Примитивный захват рынка сбыта. Вот смотри. В середине века наши частично обрезанные соотечественники попытались пролезть в выгодную сферу живописи и оформительства...
- Чем она, блин, выгодна-то? - спросил бугай.
- Социализм вспомни. Роспись клубов, парадные портреты вождей и прочее. Художникам давали помещения под мастерские, что в те периоды нехватки жилья было крайне важно. Еще платили командировочные, когда мазилы на натуру выезжали. Вот еврейцы и решили по-легкому житуху свою улучшить. Но из этого ни фига не вышло. Не приспособлены они к рисованию...
- Все? - деловито осведомился верзила.
- Почти. Ты брось свой не замутненный еврейской пропагандой взгляд в глубины истории искусств, - худощавый молодой парень и не думал скрывать подтрунивания над собеседником. Видимо, они были настолько давно и хорошо знакомы, что бандюган привык и совершенно не обижался.
- И чо?
- Что ты видишь?
Верзила на несколько секунд задумался и пошевелил губами.
- Евреев почти нет.
- Вот! - его приятель поднял палец. - А почему?
- Невыгодно, - предположил бугай и попал в точку.
- Именно, Мишель! На протяжении сотен лет, до начала двадцатого века, художественные промыслы особого дохода не приносили. Кроме ювелирки. Но и там иудеи занимались в основном чисто техническим делом - гранили бриллианты. Украшения изготовляли другие. Евреи были кем угодно - банкирами, продавцами, промышленниками, - но не художниками или скульпторами.
- А в двадцатом веке все, блин, изменилось? - предположил бритоголовый ценитель высокого искусства.
- Верно, - согласился "интеллектуал-патриот".- Живопись стала приносить прибыль. И евреи ею заинтересовались.
- Диня, а при чем тут авангард?
- Элементарно, батоно Ортопед. Иудеям потребовалось отвоевать рынок у реалистов и тех, кого ныне принято считать импрессионистами...
"Ба! - подумал Рокотов. - Так это же те самые пресловутые Миша-"Ортопед" и его дружбан Денис Рыбаков, о которых мне Димон все уши прожужжал. Вот так встреча! Чего это их в Минск занесло? Не иначе, опять что-то "антибарыжное" бананят. Или аферу какую..."
- ...Но по причинам того, что пархатым было сложно перебить интерес классикой, они принялись раздувать интерес к авангарду и примитивизму. Ведь что такое авангард?
- Действительно, что?
- Муть. Цветовые пятна, бессмысленно разбросанные по холсту. На самом деле в них ничего особенного нет. Попытка скрыть собственное невежество и неумение рисовать. Голые короли, как у Андерсена... Любой дизайнер, ежели ему поставить задачу создать цветовыми пятнами определенное настроение, справится с этим за полдня. По этому вопросу издана масса учебников. Но никто не ассоциирует дизайнерское ремесло с искусством. А надо бы.
- Я тоже авангардистов не понимаю, - заявил Михаил.
- Там понимать нечего, - отмахнулся Рыбаков. - Мысли за этим нет никакой, одни дешевые понты. А так называемые любители живописи - идиоты. Авангард это модно, вот поэтому зрители и идут на выставки, как бараны. Нормальные люди не пойдут смотреть на бред вроде "Черного квадрата". Так как сразу понятно, что автор слегка не в себе. И вообще, термин "дегенеративное искусство", который был в ходу у доктора Геббельса, наиболее точно отражает суть проблемы. Причем он относится не только к живописи, но и к стихам, прозе, музыке, кинематографу... Приведем примеры. Тарковский и его последователи типа Сокурова, Пелевин, во многом - Шнитке, частично - Феллини, Тинто Брасс, поэты-символисты, Набоков, Роман Виктюк - это самые натуральные дегенераты. И их список бесконечен... Правильно их Хрущев называл "пидарасами и абстракцистами".
"Круто он их!" - улыбнулся Влад, временно забывший о цели своего визита на площадь.
- А Сальвадор Дали? - спросил Ортопед.
- Ты туалетную воду имеешь в виду?
- Диня, не подкалывай! - верзила присосался к бутылке.
- С Сальвадором другое. Он рисовал замечательно. А что до сюжетов - так их можно расценить как прикол.
- Верно, - согласился браток и сунул пустую бутылку в урну. - Ну чо, отдохнули?
- Ага. Потопали. А то нам до поезда всего ничего осталось...
Рокотов проводил их взглядом.
"Надо будет Димона попросить, чтоб познакомил. Конкретные ребята... И в словах Рыбакова что-то есть. Действительно ведь, авангард - дегенеративное искусство... Ладно, возвращаемся к делу. Итак, стройка..."
Йозеф собрал их всех, за исключением Сапеги, в маленьком летнем кафе возле центрального рынка. Компания из трех молодых мужчин и одной женщины, мирно сидевших за столиком в углу террасы, не привлекала ничьего внимания. Посетители вели себя смирно, пили кофе и соки, курили и о чем-то тихо беседовали.
- Завтра, - сказал Кролль. - Сбор к семи часам. Осип, у тебя все готово?
Низкорослый и кряжистый Манаев поставил стакан на стол.
- Да, шеф. Разрыв кабеля можно произвести в любой момент. Я подкопался со стороны теплотрассы. На вскрытие асфальта и ремонт уйдет минимум полдня.
- Затопление?
- Готово. Там вокруг песочек, так что сложностей не будет. Пройдет как по маслу.
- Насколько быстро они определят место разрыва?
- Если у них есть индукционные измерители, то за пять минут.
- Ты можешь сбить их показания? - спросил Йозеф.
Осип почесал затылок.
- Бросить жилу на концы... Ну, в общем, могу.
- Займешься.
- А рвать когда?
- Под утро. Часиков в пять. Чтобы к восьми-девяти они затеяли прозвон всего кабеля. Ты наш люк проверил?
- Все путем. Отводка сделана, штекер повешен...
- Теперь ты, - Кролль повернулся к Вейре Дипкунайте. - Что с позицией?
- Нормально, - коротко ответила блондинка.
- Не слишком далеко?
- Нет. Ближе нельзя. И выше тоже. Второй этаж - это то, что нужно.
- Ты расстояние померила?
- Сто семьдесят метров. С "шестикратником" я в муху попаду.
- Не забудь, что тебе еще надо отсматривать стрелков, - предупредил Йозеф.
- Там только одна возможная лежка. Да и то я сомневаюсь, что ее используют. Неудобно. Перспективы никакой. Половина площади не видна...