Каргалицкий встретил гостя в изрядно замасленном домашнем халате и войлочных тапочках.
- Ну, как Европа? - поинтересовался хозяин дома, расставляя на столе рюмки и блюдечки с закуской.
- Стоит, - буркнул Бледноцерковский. - Чо ей сделается...
- Ты к нам надолго?
- На пару дней.
- А потом куда? - Каргалицкий осторожно достал из морозильной камеры литровую бутыль польской водки.
Русскую он не пил по принципиальным соображениям. От своей бабки он знал, что происходит из краковской шляхты, и поэтому считал себя "паном", которому не пристало травиться сорокаградусной бурдой.
Польская водочка полегче будет, всего градусов тридцать, да и очищена лучше.
Каргалицкий и не подозревал, что под видом благородного напитка "европейские евреи", как называют поляков их соседи, поставляют в Россию дрянной, разбавленный сырой водой из речки картофельный самогон. Речка, помимо источника воды, служила еще и местом сброса фекальных вод.
- В Минск.
- Ого! - Борис разлил по первой.- А зачем?
- Слухи ходят, что скоро Луку снимать будут.
- От кого слухи-то? - жадно спросил Каргалицкий.
- От разных, - информировать нечистого на руку Бориса Бледноцерковский не собирался.
- Мятеж?
- Вроде того...
- Давно пора! Я бы этого Луку лично бы вздернул!
- А тебе-то он чо сделал? - не понял Вадим.
- Не мне лично, а всем нам...- с таинственным видом шепнул Каргалицкий.
- Хорош темнить!
- Мы хотели репортаж сделать про обстановку в Беларуси, но нам аккредитации не дали. Мю-ратов в их представительство ездил, там тоже ничего не вышло.
На самом деле главный редактор элементарно пожадничал и не выделил деньги на командировку, предпочтя потратить их в ночном клубе. Однако для корреспондентов была придумана другая, более отвечающая настроениям правозащитной прессы версия. Мол, злой Лукашенко и его подручные чинят препятствия независимым журналистам.
- А-а, это! Я не удивлен.
- Ты-то как визу получил?
- Спокойно, - Бледноцерковский хрупнул малосольным огурчиком. - Пришел в ихнее консульство и получил.
- От меня помощь не требуется?
- А ты сможешь найти тех, кто скрывается от режима?
- Здесь, в Москве?
- Ага...
- Нет проблем! - осклабился Каргалицкий. - Тут их навалом. Тот же Шеремет.
- О Шеремете все знают, это неинтересно...
- Есть еще.
- О них уже писали?
- Если надо, найдем тех, о ком не писали, - потомок обедневшей польской шляхты выразительно посмотрел на гостя.
- Много не дают, - сразу предупредил Бледноцерковский.
- Сколько?
- Пятьдесят марок за голову.
- Да, немного...
- Это за обычный репортаж. Найдешь интересный случай, будет больше.
- Насколько больше?
- Если с видеоматериалом - пятьсот.
- Проверять будут? - у Каргалицкого сразу возникла мысль нанять за пару сотен рублей беспризорников, чтобы они поведали, как им плохо жилось в Беларуси и что их родителей посадили в тюрьму по политическим мотивам.
- Могут.
Борис опечалился.
- А без проверки нельзя?
- Тогда только полтаха. Каргалицкий махнул рукой.
- Согласен.
Полтаха так полтаха. По сегодняшнему курсу - шестьсот рублей за "голову". Беспризорники возьмут по сто. Выгода очевидна.
- Когда тебе нужен материал?
- Я уезжаю завтра, чтобы успеть на митинг третьего июля. Там будет грандиозная тусовка по поводу пятидесятипятилетия освобождения Беларуси от немцев. Обещают классный скандальчик. Вернусь где-то десятого.
- Нормально, - Каргалицкий разлил по второй. - Справлюсь. Ну, вздрогнули!
ГЛАВА 9. СИЗУ ФАНЗА, ПЬЮ ЦАЯ...
Перед работой генерал Чаплин заехал в одно место.
В половине восьмого утра офис частного охранного предприятия, созданного бывшими сотрудниками КГБ, был еще пуст. Только на входе дремал пузатый и равнодушный ко всему охранник, да на втором этаже Виктора Васисуальевича дожидался отставной майор из Второго Главного Управления. [Второе Главное Управление Комитета Государственной Безопасности СССР - контрразведка. На его основе после. 1991 года были образованы ФСК, а затем - ФСБ.]
Причина столь раннего визита в детективное агентство была веской. По крайней мере, для Чаплина. Вчера в коротком разговоре с Секретарем Совета Безопасности России он позволил себе поднять вопрос об экс-мэре Санкт-Петербурга и получил ответ, который ему не понравился. Штази не намеревался давить Стульчака в угоду кому бы то ни было, он сохранил с экс-мэром достаточно теплые отношения и не разделял мнение большинства политической "элиты", что профессор права должен быть исключен из общественной жизни.
Более того - Секретарь Совбеза намекнул, что намерен лично проверить материалы уголовного дела и выяснить, что же на самом деле инкриминируют Стульчаку.
Проверки дела Чаплин не боялся. О нем там не было ни слова.
Да и не могло быть. Никакого касательства к санкт-петербургской мэрии, перераспределениям квартир или к аферам на телевидении генерал не имел. Он даже близко не подходил к городским финансам, получая субсидии на свой департамент непосредственно из федерального бюджета. Была одна мелочь, связанная с незаконной приватизацией жилплощади, но там речь шла не о Чаплине, а о его супруге. К тому же на тот момент они еще не были женаты.
Чаплина обеспокоило другое.
Возможное триумфальное возвращение Стульчака из Парижа нарушало хрупкий паритет, сложившийся в последние два года между разными финансово-политическими группировками. Экс-мэр мог войти в альянс с самыми непредсказуемыми силами и, используя остатки своего авторитета, продавить на какой-нибудь из важных постов ненужного и опасного человека. Далее все покатится под откос. Опять начнется передел сфер влияния, разборки с неугодными и прочие прелести созданной Президентом византийской модели государства.