— После того как клиент забирает свою вещь, что вы делаете с квитанцией? — поинтересовался Блум.
— Обе части — верхнюю и нижнюю — выбрасываю в мусорное ведро. Зачем они мне, если клиент уже забрал свою одежду?
— Следовательно, никаких записей не остается, так? — уточнил Роулз.
— Так. Если бы я сохранял все эти розовые клочки бумаги, у меня не осталось бы места для вещей. И стоянку снаружи заполнили бы розовые бумажки — тогда никто из этих сволочей, клиентов мерзких лавочек, не смог бы у меня припарковаться.
— Взгляните-ка еще разок на платье, — предложил Роулз.
— Зачем?
— Нет ли там чего-нибудь такого, необычного?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, например, не было ли там заплатки, штопки…
— Я не выполняю такой работы. Я не портной. У меня сухая чистка.
— Может быть, платье ремонтировалось в другом месте, а вы вспомните, что уже видели эту заплату?
— Какую заплату? — Бариш пожал плечами. — Где вы ее видите? Никаких заплат нет на этом платье. Оно такое же, каким было тогда, когда девушка купила его за пятнадцать долларов. Знаете, что можно делать с такими платьями? Ими можно вытирать пол.
— Девушка так не думала, — возразил Роулз. — Она носила его. Платье было на ней, когда она умерла.
— Все платья годятся для того, чтобы носить их, пока вы не отправитесь на тот свет.
— Берегите ваше время, — посоветовал Роулз. — Осмотрите его еще раз.
— Я уже видел его, — отрубил Бариш. — Сколько можно возиться с ним — у меня заболела помощница, и я здесь кручусь один.
— Ну-ка, займитесь им, — настаивал Роулз. — Не тратьте зря время.
— Он твердит, чтобы я не тратил зря время. — Бариш повернулся к Блуму. — Когда единственное, чего у меня нет сегодня, это времени.
— Мы были бы вам очень признательны, — вежливо сказал Блум.
Бариш вздохнул и снова ухватился за платье. Он тщательно изучал его, вывернул наизнанку, опять перевернул.
— Здесь было пятно. Видите? Такое пятно удалить полностью невозможно.
— Какое пятно? — тотчас вмешался Блум.
— Похоже, чернильное. Крошечное пятнышко, но это неважно — маленькое оно или большое. Есть пятна, которые вывести нельзя. Когда приносят вещь с таким пятном, я прикалываю к ней бумажку-уведомление, предупреждая клиента, что мы пытались вывести пятно, но пятно такого рода…
— Вы припоминаете кого-нибудь, кто пришел к вам с таким вот платьем и с чернильным пятном на нем? — спросил Роузл.
— Чернильные пятна встречаются очень часто, — сообщил Бариш. — Потому что люди все время пишут, роняют шариковые ручки, которые цепляются за платье и оставляют пятна. Обычное дело. Их невозможно удалить. Если вы посадите чернильное пятно на белую одежду, забудьте о ней. Можно ее выбросить.
— Как насчет красной одежды? — осведомился Роулз.
— То же самое. Капните чернилами на красную одежду, и — если только это не красные чернила — можно ее…
— Как насчет этой красной одежды, — упорствовал Роулз, — чернильного пятна на этом красном платье? Вы можете вспомнить кого-либо, кто приходил с этим красным платьем и говорил вам о чернильном пятне на нем?
— Это могло случиться сто раз в году.
— Как насчет метки? — спросил Блум. — Если вы посмотрите на метку, вы сможете сказать, когда его принесли?
— На метках нет даты, — объяснил Бариш. — Вам известно, как она работает? Сухая чистка?
— Нет, — сказал Роулз.
— Нет, — сказал Блум.
— Вы приходите сюда, спрашиваете о метках, а сами не знаете, как работает предприятие! — возмутился Бариш. — Метка — форма идентификации одежды. Не для полиции — нам нет дела до ваших проблем, — для нас. Потому что, видите ли, здесь не так уж много сухих чисток, которые сами чистят вещи. Мы делаем так: посылаем одежду в так называемый «горячий цех», их шесть или семь в Калузе. Эти горячие точки каждый день получают тысячи разных вещей из всех чисток города. Так как они распознают, откуда поступила одежда? Она ведь должна вернуться туда, откуда ее прислали, понимаете? Поэтому каждая сухая чистка в городе имеет собственную метку. Моя — «АК» — Альберт Клинерс. Есть предприятие с меткой «БГ», означает «быстрая готовность» — быстрое обслуживание. Есть и другие метки. У каждого предприятия — своя.
— А что означает «КЛБН»? — осведомился Блум.
— У меня — это имя клиента в сокращенном виде. В других местах используются цифры, но это слишком сложно. Некоторые применяют метки, которые можно увидеть только в ультрафиолетовом свете, всякие фанси-шманси. Что касается меня, то я использую несмываемые чернила. Вначале буквы «АК» — Альберт Клинерс, они сообщают горячей точке, куда вернуть одежду, а затем — имя клиента. Как, вы сказали, ваше имя? — Бариш повернулся к Блуму.