А что, если Гораций Уиттейкер зашел однажды в топлес-клуб «Ап Фронт», увидел Трейси на сцене и она заставила его помолодеть, почувствовать себя молодым, когда подошла к его столику?
Быть может, он увел ее оттуда в июле, поселил в квартире на набережной Шорохов, разрешил пользоваться телефоном и машиной, навещал ее, когда представлялась возможность?
Трейси Килбурн хотела стать кинозвездой.
Была ли она личнойзвездой Горация Уиттейкера?
Если это так, то в жизни Уиттейкера быладругая женщина, и Сара — отнюдь не помешанная.
«В этой якобы тщательно разработанной системе галлюцинаций, как утверждают медики, отец вступал в любовную связь с одной или несколькими женщинами — сюжет менялся, ведь мы, психопаты, не всегда последовательны, что, естественно, приводило в бешенство его единственную дочь. Интрижка отца лишала ее отцовской любви и привязанности, на которые она претендовала со дня своего рождения».
Так говорила Сара.
Но если Гораций Уиттейкер действительно содержал Трейси Килбурн?..
В таком случае…
«Или я верила — и все еще верю, — что у моего отца была любовная связь, или я не верила этому. Если бы я была в здравом уме, я бы не стала гоняться за женщиной, которая существовала только в моем воображении».
Снова Сара.
Но Трейси Килбурн существовала,и не только в воображении Сары.
Тогда зачем протестовать?..
Зачем, черт возьми, протестовать, притворяться,что система галлюцинаций придуманадля нее, когда с самого начала важнейшая предпосылка этой мнимой системы основывалась на действительных событиях?
На действительных событиях, настаивает Блум, только в том случае, если между ними действительно была романтическая связь.
Расхождения, неувязки…
«Она говорила, что должна уйти, чтобы отыскать призрачную любовницу своего отца…»
Слова Пирсона.
Но Трейси Килбурн не была призраком.
«Голоса распоряжались ею, требовали отыскать Бимбо, как она называла ее, бороться с ней, отобрать у нее деньги, которые по праву принадлежали ей, Саре, и были украдены у нее ее матерью и таинственной подружкой ее отца».
О, будь все проклято! Была подружка или ее не было? Существовала иллюзорная система восприятия или нет? Все, кто так или иначе оказались замешанными в историю препровождения Сары в психиатрическую лечебницу, делали все возможное, чтобы убедить меня: возлюбленная Горация Уиттейкера — плод воображения Сары. Сара сама откровенно призналась: она не верит, что ее отец связан с другой женщиной.
Однако Трейси Килбурн — реальность: квартира, принадлежавшая «Арч риелти», — не менее реальна, и Трейси поселилась в этой квартире и пользовалась машиной корпорации «Арч риелти», а Гораций Уиттейкер — единственный член правления упомянутой корпорации, который жил в Калузе. Так где же кончается реальность и начинается бред?
Если допустить, что между Горацием Уиттейкером и Трейси Килбурн были близкие отношения, тогда Сара, может быть, действительно искала Бимбо и встретилась с ней?
«Сара смотрела на меня широко раскрытыми глазами, бритва дрожала в ее руке, и я… я сказала очень мягко: „Сара, с тобой все в порядке?“ И она ответила: „Я искала ее“».
Так миссис Уиттейкер описывала состояние своей дочери, когда обнаружила ее в ванной комнате двадцать седьмого сентября прошлого года.
«Так много крови».
Снова слова Сары, приведенные миссис Уиттейкер.
Но крови не могло быть много, так как ранки — если Сара действительно порезала себе запястье — были неглубоки. В таком случае — какая кровь? Кровь, хлынувшая потоком из горла Трейси? Кровь, которая лилась, когда ей отрезали язык?
«Прости меня, отец, я согрешила».
Возможно ли такое?
Чтобы Сара отправилась искать Трейси Килбурн, нашла ее, столкнулась с ней лицом к лицу…
«Она села в машину, — рассказывала миссис Уиттейкер. — Я полагаю, она взяла свою машину. Да. И отправилась на поиски другой женщины и нашлаэту другую женщину, нашла любовницу своего отца. Нашла себя, мистер Хоуп. Осознала себя как фантом любовницы, плод воображения, который она сама же создала. И не смогла вынести этого ужаса. И пыталась убить себя».
Или причиной ужаса было реальное убийство?
На столе Блума лежало открытое досье Джейн Доу — Трейси Килбурн.
Кто-то убил ее, это очевидно. Был ли этот «кто-то» Сарой Уиттейкер — другое дело. Однако же Сара ударила Кристину Сейферт с такой силой, что потребовалась интенсивная медицинская помощь.
«Вы оказываете ей очень плохую услугу, — предупреждал меня доктор Пирсон. — Вы помогаете ей уничтожить себя».
Я мрачно глядел на досье.
Блум наблюдал за мной.
— Мэтью, — тихо сказал он. — Почему бы тебе не пойти домой? Ты ничего не можешь сделать, пока мы не найдем ее.
Я кивнул.
— Мэтью?
— Да, Мори?
— Ступай домой, о’кей? Я дам тебе знать.
Глава 13
Я мучительно размышлял о том, куда же исчезла Сара…
Что она предприняла?
Затаилась ли где-то в Птичьем заповеднике, среди густых зарослей, столь же буйных, как, по-видимому, и ее разум?
Мне не следовало пить, но я пил.
И продолжал «прокручивать» в голове все, что произошло. Снова и снова.
Приканчивая второй стакан мартини, я вспоминал каждое ее слово, каждый жест, пытался расшифровать мельчайшие нюансы ее поведения, анализировал все ее суждения.
Я все еще не верил в ее безумие.
Но она ударила Кристину Сейферт каблуком-шпилькой, острым как стилет.
Могла и убить.
Если она не психопатка, зачем ей это делать? Мы ехали в Южный медицинский госпиталь. Группа врачей, абсолютно непредубежденных, обследовала бы ее, и…
Возможно, подтвердила бы диагноз тех, других…
Я тяжело вздохнул.
И припомнил ее настойчивое требование, чтобы сопровождающим был мужчина. Не планировала ли она бегство с самого начала? Она как будто знала о местонахождении передвижной автозаправочной станции. Неподалеку от Птичьего заповедника. Была ли Сара здесь раньше? Не рассчитала ли загодя, что мужчина не станет сопровождать ее в женский туалет? «Джейк, по крайней мере, не подсматривает за мной, когда я сижу в уборной». Но даже если бы сопровождающим был мужчина, разве он не последовал бы за ней к женской комнате, не подождал бы снаружи? Или там, в туалете, было окно? Не планировала ли она сбежать через окно? Если такое окно существовало. Войти в туалет, — надзиратель-мужчина ждет снаружи, — выбраться через окно и скрыться в зарослях. Ей пришлось изменить свой план, когда в «Убежище» настояли, чтобы с нами поехала Кристина. Сара выбрала туфли на шпильках — не самые подходящие для встречи с людьми, которые будут судить о ее психическом состоянии, но смертельно опасное оружие в руках отчаявшейся женщины. Она напала на Кристину, оставила ее лежать на полу, — Боже, не она ли убила Трейси Килбурн и бросила труп в реку Сограсс?
Звонит телефон…
Это Блум…
Они, должно быть, нашли ее.
Я бросился в кухню, схватил трубку.
— Хэлло?
— Папа?
— Здравствуй, милая, как поживаешь?
— Хорошо, — сказала Джоанна.
— Что ты делаешь?
— Смотрю телевизор. Мама ушла обедать с Оскаром Плешивым.
— Показывают что-нибудь хорошее?
— Разве так бывает? — Она колебалась. — Папа, ты узнал то, что должен был узнать?
— О чем ты, дорогая?
— О… ты знаешь… о школе.
— Ах да, — сказал я. — Правильно…
— Мне не нужно будет уезжать, папа?
Доктор Пирсон утверждал, что я оказал Саре плохую услугу, поддерживая ее иллюзии. Следует ли мне теперь поддерживать надежду Джоанны, что ее не пошлют осенью в новую школу? Должен ли я стать Белым Рыцарем, которым она жаждала меня видеть?
— Папа, — спросила она, — ты уладил это?
Ей было четырнадцать лет.
Я перевел дыхание.
— Дорогая, — сказал я, — я, конечно, поговорю с твоей матерью, но…
— Я думала, ты уже разговаривал с ней.
— Разговаривал. Мы оба — Фрэнк и я — руководствовались соглашением о раздельном проживании супругов.