— Ваш чай. С уборщицей вышла накладка. Сегодня Арбузову заменяла Краснова. Вызывать?
Андрей кивнул, отпуская секретаря, и приподнял чашку с горячим чаем. Полость рта обожгло остротой имбиря, защипало в носу. Быстро отставил чашку на блюдце, отвернулся от стола и чихнул, сразу же прострелило болью в висок, и Андрей застонал, зажимая виски пальцами.
— Будьте здоровы, — от голоса на холке приподнялись волоски, и приятная дрожь прокатилась по позвоночнику, болевой спазм отпустил. – Если вы из-за уборки, то я бы все убрала, чисто-чисто! Но вы же не дали.
Андрей не вникал в смысл произносимых слов. Он смотрел на хрупкую девушку, почти девочку, застывшую перед столом и прижимающую тонкие руки к груди в умоляющем жесте.
Сейчас, при звуках ее голоса, волна удовольствия прошла, и в голове осталась приятная лёгкость и никакой боли. Невероятно. Андрей осторожно потянулся и снова глотнул чай, также осторожно вернулся в прежнее положение, откинулся на спинку кресла, положив голову на удобный анатомический подголовник. Боль не вернулась. Хорошо.
— Нет, убираться не надо, – он поморщился от громкости собственного голоса и необходимости двигать челюстью – на его голову словно опять надели обруч.
— А мне сказали срочно зайти. Думала, отмыть или подтереть чего надо.
Господи, что она творит своим голосом? Как это у нее получается?
Андрей вздохнул и закрыл глаза от испытываемого облегчения. Интересно, это временный эффект или он всегда будет выпадать из реальности, как только она откроет рот?
— Вос-с-схитительно, — прошептал босс, прикрывая глаза и шумно выдыхая.
Новенькая уборщица замолчала, а чудесный эффект еще продолжался. Она стучала каблучками по плитке, хотя все его служащие обязаны были носить обувь на мягкой подошве, но её голос перебивал все неприятные звуки своим целительным эффектом.
С чем сравнить это ощущение? С релаксирующим массажем, от которого волны расслабленности растекаются по всему телу от точки прикосновения пальцев к коже? Только в случае с голосом, удовольствие зарождалось в ушах и раскатывалось по голове, плечам и позвоночнику. Еще можно сравнить с пузырьками в джакузи, когда тысячи воздушных шариков скользят по телу и с приятным хлопком лопаются на поверхности. Или с сотней тонких перьев, порхающих по шее, спине и рукам…
В такой момент ощущение поглощает и топит разум, растворяя сознание в удовольствии, а предательское тело покрывается мурашками и сотрясается дрожью. Невероятно. Восхитительно.
Телефон коротко блямкнул, и Андрей очнулся, вынырнув из своего блаженного состояния, нажал на громкую связь.
Краснова подскочила, неприятно щелкнув каблуками по полу. Андрей поморщился:
— Сядьте!
— Я?
Маленькая доза эндорфина и предвкушение большей. Эти её «я» также невероятны, как и «ю».
— Здесь нет стульев.
— Тогда разберемся стоя, — Андрей посмотрел на вызов, бросил: — Перезвоню, — и отключил телефон.
— Разберемся? За то, что я не помыла в вашем кабинете с утра? – тембр голоса уборщицы Красновой нарастал, а вместе с ним терялась прелесть целебного эффекта. — Если вы намекаете, что я уволена…
— Я никогда не намекаю. Хотя в нашем городе легко было найти уборщицу, и я бы с вами не церемонился, но…
— Но-о-о? – протянула она волшебным образом, и Андрей, не выдержав, закатил глаза.
Сказал бы он ей, что последует за этим «но», жаль крепостное право отменили и придется искать более толерантные способы заставить её исполнять его желания.
— Еще утром я готов был оторвать вам голову. Но сейчас признаю, что сам сорвал вам уборку, явившись раньше времени.
Краснова согласно кивнула, и кажется, он заметил победоносную ухмылку в уголке ее полных губ. Ухмыляйся, дурочка, ухмыляйся, пока можешь…
— Поэтому я перевожу вас на свой этаж, персональной уборщицей моих помещений.
— Меня? – взвизгнула она, от чего виски Андрея прострелило болью. – Вы? Серьёзно, что ли?
— Будет ряд строгих и жестких правил, — скрипя зубами, чтобы подавить приступ, добавил он.
— Лю-юбы-ые!
Господи, отпустило…
— Отлично. Идите. Секретарь получит все необходимые распоряжения и проинструктирует вас.
Всё. На сегодня рабочий день закончен. Но осталось еще кое-что.
— Пригласите ко мне Сергея Валерьевича, хотя нет, лучше соедините, — по коммутатору распорядился он, если еще раз сегодня испытает приступ мигрени, то задушит посетителя.