- Мерлин - паскуда, и мать твоя шалава! – охнул от неожиданности Северус.
Он медленно подошел ближе, чтобы разглядеть свое лицо. «Такую ведьму я и сам был бы не против попользовать, несмотря на собственные принципы и предпочтения», - подумал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не дотронуться до своего отражения в зеркале.
- Вот засада! Не хватало мне еще ухажеров… - осенило Снейпа понимание возможной опасности его положения. - Ууу… - взвизгнул он по-девчачьи.
Северус должен был признать, что он чертовски хорош, обворожителен и сексуален в новом облике, которым его наградил неизвестный шутник. Белокурые волосы обрамляли нежное личико с ярко-голубыми огромными глазами и пухлыми алыми губами. Вообще-то в этой внешности, по его мнению, все было каким-то «слишком»: слишком большими – глаза и наивность во взгляде, слишком пышными – грудь и бедра, слишком узкой – талия, слишком маленькими – стопы… Но главное, как отметил сам Северус, было не в этом, а в неведомом колдовском шарме – на эту совокупность всяких «слишком» нельзя было смотреть равнодушно. Даже у убежденного холостяка и любителя мужской компании в постели Северуса Снейпа встало на эту «куклу».
- Грифоньи яйца! У меня сейчас нечему вставать! – Северус схватился за голову, отводя взгляд от зеркала. Воспоминание, что он теперь особь женского пола, сразу остудило его пыл и непристойные мысли извращенца о том, как бы залезть себе самому под юбку. Хотелось постучаться головой обо что-нибудь твердое. – Мордред! И когда же я верну себе настоящий облик?! Сука, я до тебя доберусь и трахну без смазки! – пригрозил он тому, кто придумал столь изощренное издевательство над ним. Пока Северус был занят рассматриванием себя красивого, он и не заметил, что уже не один на странном дворе возле странной пещеры.
- Белоснежка!..
Северус резко развернулся, услышав восторженный возглас, и вдруг понял, что обращаются, скорее всего, к нему. Увидев толпу мелких уродливых гномов, он ошалел от взорвавшейся в мозгу ярчайшим фейерверком мысли: «Я – Белоснежка, гиппогриф ее залюби!». Для слабых женских нервов это оказалось непосильной ношей, и Северус банально грохнулся в обморок.
========== 6 ==========
На этот раз сознание возвращалось без прежних болезненных сюрпризов, и Северуса согрела надежда, что он уже находится в своем теле. Тем сильнее его огорчили тихие причитания:
- Ну что же ты так, милая… Давай, красавица, открывай глазки…
По лбу Северуса возили мокрой тряпкой, а в нос, судя по запаху, совали паленые перья, вызывая непреодолимое желание чихнуть, что в итоге и случилось.
Он открыл глаза, поняв, что страусиная тактика зарывания головы в песок не сработает, и ему самому придется разбираться с последствиями странного выверта реальности. В то, что его напоили оборотным зельем, верилось все меньше и меньше. Слишком уж эти гномы, обступившие его валяющееся на земле прекрасное женское тело, выглядели неестественно, словно сошли со страниц книжки сказок, которую Люциус не далее как вчера вечером читал Скорпиусу в Малфой-мэноре.
- Лярва… Да убери ты свои горелые крылья, ангел милосердия, гиппогриф тебя раздери! – не сдержался Северус и обматерил мелкого негодяя, не позволявшего ему свободно вдохнуть. - Ну и что вылупились? Мелочь пузатая… – недовольно приговаривая, Северус поднялся на ноги. – Валите по своим делам. Цирк закончен.
- Ты плохо себя чувствуешь? – задрав голову, на Снейпа с любопытством смотрел гном в круглых, как у некоего героя магической Британии, очках.
- И здесь от тебя нет покоя, Ппо… Ппо… - Северус, как ни пытался произнести вслух «Поттер» - у него не получилось. Это наводило на некоторые мысли, и он решил поэкспериментировать. – Я Ссе… Я профессор Сс… Вот, сука! Моя фамилия Сс… Сс… Дерьмо! Лондон. Магия. Школа Ххо… - Северус, не обращая внимания на вытаращившихся на него гномов, начал вслух перебирать названия и понятия, чтобы определиться, что он сможет произнести, а на что наложено негласное табу. – Министерство Мма… Волшебник. Директор Ддам… Ведьма. Банк Грр… Поместье Мма… Ясно, - сдался он, осознав, что правду о себе, если понадобится, он сможет рассказать только обиняками, так и не сумев произнести ни собственное имя, ни еще чье-либо из своей настоящей жизни. Это заставляло злиться. – Рот закрой, мелюзга! – гаркнул он на все еще уставившегося на него гнома-очкарика.
- Сотрясение. Наверняка, - с умным видом произнес тот, поворачиваясь к своим коллегам-гномам.
- Пусть поспит, аа-х-ха… - круглолицый гном так смачно зевнул, что Северусу захотелось повторить за ним. – Пусть поспит – и все пройдет, - приписал народный доктор «лечение» от сотрясения.
- Да нечему там сотрясаться в ее пустой голове, - донеслось недовольное брюзжание от входа в пещеру, из которой выходил худой ворчливый гном с крючковатым носом и презрительно оттопыренной губой.
- Ах-ха-ха, нечему сотрясаться! - захохотал самый крошечный толстый гном, похожий на мяч в островерхой шапке.
Северус смотрел на этот театр абсурда свысока, сложив на груди руки, мстительно поджав губы и притопывая ногой, что, несомненно, должно было предупредить эту развлекающуюся мелочь, едва достающую ему до колена, о том, что понимание шуток не является его сильной стороной.
- Хватит ржать, Весельчак, лучше разведи огонь и каши навари, живот от голода уже подводит, - сделал замечание крючконосый.
- А что… Апчхи! Разве Белоснежка не приготовила еду? Апчхи! Как же так? Апчхи! Она же обещала! Апчхи! Это ее обязанность, – гном достал из кармана носовой платок, размером с большущее полотенце, и уткнулся в него лицом, громко фыркая, утираясь после чихания.
- Ничего не приготовила. Меньше болтайте и принимайтесь за дело. Я вас предупреждал, что нас с ней ждут одни неприятности. От женщин никогда ничего хорошего не дождешься, - продолжал крючконосый. Северус был с ним во многом согласен, однако терпеть чьи бы то ни было намеки на собственное несовершенство он был не намерен.
- А не заткнулся бы ты, уродец? Не то я могу и помочь, - обманчиво ласково пропел Северус своим тонким Белоснежкиным голоском.
- Ворчун, ты бы и в самом деле того… Ну… не грубил бы девушке… - застенчиво пропищал гном, все еще сжимавший в руках тлеющее огромное перо какой-то птицы, и, будто смутившись от собственной смелости, отступил за спину «местного дурачка», как окрестил про себя глупо улыбающегося гнома Северус.
- Это я грубил? А она? – Ворчун тыкал худой рукой в Северуса. – Она меня обозвала! Говорил вам – не нужно оставлять ее жить у нас! Вот и дождались – она уже обзывается! А что дальше? Начнет нас поколачивать? – распинался недовольный гном.
- Хватит орать, Ворчун. От твоего крика голова пухнет, - осадил распоясавшегося товарища очкарик. - Дорогая Белоснежка, пойди прогуляйся на лугу. Это будет полезно для твоего здоровья. Заодно насобираешь нам цветов со сладкой росой на десерт. А мы сейчас кашу сварим, - начал он распоряжаться.
- Правильно, Док, - поддержал его зевающий гном.
- А малины вам не нужно? – насмешливо поинтересовался Северус, давая понять, что не намерен подчиняться всяким там гномам.
- За малиной далеко идти, а тебе нездоровится, - очень серьезно отметил Док. – Так что собери…
- Да не буду я ничего собирать, книзлов выкидыш! Командуй вон своей шпаной! – Северус демонстративно резко развернулся, отчего вырез на блузке съехал в сторону, и одна из грудей чуть не выскочила на волю. - Сучье вымя! – выругался Северус и поправил рубаху. Заметив, что на него снова таращатся все гномы, он гордо расправил плечи, отчего его грудь стала казаться еще больше, вздымаясь при каждом вдохе, выпрямил спину, задрал повыше подбородок и величественно – Северус надеялся, что именно так и выглядит – ушел в сторону леса.