Пока я вырезал статьи и заметки, ко мне подсела Венди.
Молча стала перебирать забракованные страницы, аккуратно сложенные стопочкой на музыкальном центре, да и зачиталась. Чем-то зацепили ее оракулы.
— Венди, брось ты эту макулатуру, — мягко посоветовал я.
— Погоди, — отмахнулась она, — тут интересное, про кошек.
— Про наших? — навострил уши я.
— Нет, про кошек вообще. Про их чутье. Статья про тетку одну, она с семьей переехала из Казахстана в Железногорск, а любимую кошку отдала соседям. — Венди ткнула пальцем в фотографию, изображавшую героиню (прилизанную седую даму пенсионного возраста в очках с толстыми плюсовыми стеклами) в обнимку с такой же глазастой полосатой муркой. — Так вот, кошка не выдержала разлуки и пустилась вслед за хозяйкой. Три месяца шла. Нашла город, нашла улицу, потом дом, подъезд, этаж — короче, пришла под дверь новой квартиры. Я таких историй уже штук десять читала. Кошки — они совершенно особенные звери. Что бы про них ни говорили — а они все телепаты и сенсоры. Безо всякой инициации. Просто от рождения. А-а, тебе все равно неинтересно. — Поймав мой скучающий взгляд, Венди сморщила личико, встала и ушла, побросав бумагу на пол.
Я скрипнул зубами, но промолчал.
ВендиЧаса через полтора показалась деревня домов на тридцать. Артурчик отыскал ее на карте. Деревня носила звучное название Беленькая. Артурчик не преминул заметить, что уж где-где, а здесь «Пьяная корова» должна иметь беспрецедентный успех.
Свой дом на колесах мы поставили на пустыре в конце единственной улицы. Рядом возвышался недостроенный брусчатый дом, возле которого бегала дюжина смуглых ребятишек, разновозрастных, но на одно лицо. Завидев нас, дети зашумели, стали кричать что-то — громко и не по-русски.
Артем разоделся франтом и вышел из кемпера, захватив несколько афиш.
— Пойду клуб поищу, поставлю, так сказать, в известность местные власти.
— Ну да, — улыбнулась я, — как всегда: Волшебный цирк Белоснежки проездом из Токио в Париж дает единственное благотворительное выступление в деревне Гадю… то есть Беленькой.
— Именно. А вы, православные, пока обработайте сарафанное радио.
Артем удалился, вышагивая по пыльной дороге, как по подиуму. Я невольно им залюбовалась. Да что там невольно! Любая девчонка, пожалуй, им залюбуется, без шуток. Красавчик, похожий на актера Билли Зейна. Обаять может кого угодно. Над ним никогда не смеются — только восхищаются. Я ему поначалу даже глазки строила. Поначалу.
Вслед за Артемом наружу высыпали и остальные. Постояли, оглядываясь и щурясь от солнца.
— Что стоим? — Я приняла командование на себя. — Разворачивайте декорации. Загорать потом будем.
На самом-то деле, конечно, загорать мы будем сейчас. Ведь никто не собирается устраивать представление в самый солнцепек. Но для начала надо создать видимость суеты, чтобы заинтересовать местных жителей.
Единственный настоящий артист в нашем коллективе — Артурчик. Его родители оба из цирка. Воздушные гимнасты. Династия, все дела. Про таких в цирке говорят: этот на руках пошел раньше, чем на ногах.
А мы — так, сборная солянка, что-то вроде кавээновской команды. Любители. Увлеченные, с фантазией и способностями, но все же любители. Потому и порядки в Волшебном цирке любительские, несерьезные.
Вскоре пустырь был очищен, размечена и огорожена импровизированная арена, а мои четвероногие артистки выпущены на прогулку. Димка с Владом пробежались по дворам, вернулись с кучей новостей, бидоном молока и вереницей увязавшейся за ними смуглолицей ребятни.
Оказалось, никаких культурных мероприятий в Беленькой не было последние полгода. Как раз полгода назад привозили кино — старый-престарый фантастический фильм для детей «Мой друг Мэк и я» и взрослым — какое-то непотребство с Мадонной в главной роли. С тех пор только редкие танцульки в клубе под Шатунова и Газманова. Молодежи мало, зато много детей. Несколько лет назад в деревню приехала группа беженцев откуда-то из Таджикистана, с местными сразу поладили, стали строиться, детей в каждой семье самое малое по десятку. Так что поработаем мы сегодня определенно не зря.
Пока молодежь увлеченно бренчала на гитарах в тени кемпера и развлекала детвору, мы с Отто составляли план выступления. Вскоре вернулся Артем, привел с собой огромного бородатого мужика восточной наружности.
— Венди, Отто, это Убайдулло, прошу любить и жаловать.
Убайдулло невнятно кивнул и с обожанием посмотрел на Артема. Тот пояснил: