— Как ты думаешь, этот, который к Валентине Ильиничне заходил, он из приблатненных или как? — Было видно, что Дэн возвращается в свою стихию. Больше не было никакой магии, были только стандартные человеческие проблемы. Решением которых он и занимался.
— Не знаю даже. Скорее уж наоборот — из органов.
— Так, Артемка. Прежде чем я влезу в это дело с головой, запомни: я, конечно, довольно много чего могу, но у всего есть предел. Так что в случае чего, извини. С некоторыми вещами я тебе помочь не в состоянии. А теперь рассказывай в подробностях чем, кроме цирка, ты в последнее время занимался.
— Да почти ничем: писал материалы всякие и отправлял их заказчикам. Ну и золото тебе сдавал. Вот и все, пожалуй.
— Точно все?
— Точно.
— Ну, с золотом все чисто. Тут будь спокоен. С писаниной твоей тоже не бином Ньютона — понятно все. Значит, остается только твой цирк бесплатный. — Он хохотнул, но как-то невесело, — Видимо, кому-то ты дорожку перешел. Не факт, что органам, но от этого не легче. Хрен редьки… Ладно, как говорится, помни вечно.
Он встал, подошел к телефону (древнему такому — с диском) и начал звонить.
— Семен Тигранович? Вечер добрый. Денис. Знаю, что понедельник. Дело срочное. Другу помочь надо. Вот и я о том же. Старый друг, хороший. И полезный. Это он нам жестянки поставляет. Именно. Мне бы пяток парней на подхват. Кто там у нас не особо занятой. Так, записываю. Ага-ага. Это кто? Часовой? Отлично. В самый раз. Так, и еще кто? Максим? Это который? Ага-ага. Понял. Спасибо, Семен Тигранович. До связи.
Дэн повесил трубку и зачем-то подергал себя за мочку правого уха.
— Значит, так, дружок. Первое. В течение ближайшего месяца, а то и двух, никаких выступлений. Второе. С тебя полная и исчерпывающая информация о каждом из циркачей. Прописка, фактическое место жительства, род занятий, место работы, вредные привычки и слова-паразиты. ВСЕ. Третье. Как соберешь информацию, сразу распускай братву по домам. Лучше всего автотранспортом. Четвертое. Есть у вас документальные подтверждения существования цирка? Лицензия, бухгалтерские документы, ну и прочая фигня? Есть? Все мне на прочтение. Потом в глубокий утиль. То есть совсем. Понял меня?
— Это-то зачем?
— Пятое. Слушаешь меня как Господа Бога! Я сказал — ты сделал. Вопросы?
— Не имею.
— Шестое…
Договорить он не успел. Запиликал на столе мой телефон. Звонила Венди…
ВендиСразу, как Артем ушел, ребята стали строить планы на сегодняшний свободный вечер. Вариант «остаться в кемпере и посмотреть телик» никто даже не стал озвучивать — и так было ясно, что мы все хотим друг от друга отдохнуть.
Космонавтов перед отправкой на орбиту долго тестируют на психологическую совместимость; нас никто не тестировал. И хотя с этой самой совместимостью у нас вроде бы все в порядке (мы с Артемом — не в счет), все равно иногда хочется увидеть другие лица и послушать другие песни.
Как раз за песнями и отправились Димка с Влад ом — они уже успели прознать, что в город приехал с концертами БГ, и надеялись раздобыть пару билетов. Чжао отправился на китайский рынок искать соотечественников, Пит и Отто, как и обычно, просто исчезли в неизвестном направлении. Правда, за них волноваться не стоило — они были, пожалуй, самыми дисциплинированными и ответственными из нас, никогда ни в какие сомнительные истории не влипали. Пока я делала уборку в домике своих кошек, по своим делам отбыл и Артурчик.
Мне бы тоже не мешало проветриться. Устала я. Устала так, что хоть бросай все. После Полынек так было тошно — хоть в петлю или в омут, как та Ася.
Сорваться, что ли, в город? Забрести на какую-нибудь дискотеку, поплясать, пока с волос не закапает, забыться…
Нет, не по мне это. А пойду-ка я покатаюсь на трамваях.
Для меня трамвай — практически синоним сладкой жизни. Я выросла в городке, где их просто не было за ненадобностью, и мне любой населенный пункт, где есть трамваи, казался чуть ли не Рио-де-Жанейро. Детство вот кончилось, а трамваи — остались.
Только я успела побросать в сумочку кошелек, пудреницу и мобильник, откуда-то возник Артурчик. Причем возник настолько внезапно, что я было заподозрила, что он уже потихоньку освоил телепортацию.
— Собираешься куда-то?
— Ну да, — пожала плечами я, — не торчать же здесь одной.
Артурчик глубоко вздохнул и, глядя куда-то мне за спину, произнес нарочито самоуверенно:
— А я вот подумал, не позвать ли мне тебя на свидание. — При этих словах щеки у него сделались малиновые.