“Я вас где то видел?” — спросил он.
Царица пожала плечами. “Возможно,” - ответила она. - “Я раньше была весьма известна. А почему вы спрашиваете?”
“Да так. Что ж, продолжайте. И, пожалуйста, ничего не трогайте. Только что закончил весеннюю уборку и…”
Царица резко обернулась. “Весеннюю уборку?” — спросила она требовательным голосом.
“Верно.”
“Весеннюю уборку и все, что она подразумевает?”
Крыс пошевелил усами. “Не понимаю, что вы имеете ввиду,” —сказал он. - “А теперь, если позволите…”
Царица кивнула, и они пошли дальше по устеленному газетами коридору, мимо, кажется, миль диванов, кофейных столиков, кресел, вышитых табуреточек для ног и тому подобного. “Теперь я знаю, где мы,” — сказала Царица, как только их нельзя было услышать. “Этот проклятый туннель превратился в Ветер в ивах. Что означает, что мы окончим в Лягушачьем Зале.”
“А. А это плохо?”
“Не уверена,” - призналась Царица. - “Понимаешь, это будет не настоящий Лягушачий Зал, благодаря этим ужасным случайным переменам. Он превратится в нечто внешне похожее, но на самом деле совершенно иное, как и все остальное. А не зная во что именно, я не могу сказать хорошо это для нас или плохо. Понимаешь, о чем я?”
“Думаю, что да,” - пробормотала Сестрица. - “Послушай, не знаю, важно или нет, но в детстве Карл очень полюбил Ветер в ивах. Во всяком случае мультфильм, потому что до книг он никогда не был падок. Разве что они были подходящего размера, чтобы подпереть неустойчивый компьютер.
Туннель неожиданно кончился. “Что означает,” - сказала Злая Царица, нащупывая путь в темноте, — “что где-то здесь должна быть потайная дверь или что-то в этом роде. Это один из неизменных законов физики в здешних краях: загадочные туннели всегда ведут к важным местам. Причиняет несказанные проблемы большим кроликам, скажу я тебе.”
“Вот,” — прокряхтело Чудовище. - “думаю, ты это …”
Конца фразы они не услышали, ибо оно кануло во вспышку яркого света. Царица поспешила за ним, но Сестрица не успела последовать, ибо дверь захлопнулась перед ней.
Странно, раздумывала Сестрица, вопя и колотя кулаками по неподдающейся панели, что мы только что обсуждали потайные страхи. Так сказать занятное совпадение. Странновато, можно сказать.
Еще можно было сказать (и Сестрица так и сделала) ПОМОГИТЕ! Впрочем, пользы от этого не было. Редко бывает.
Итак. Успокойся. Выражаясь бессмертными словами Лейтенанта Кавалерии Джонса: без паники. Стоит лишь пойти назад и встретиться с милыми крысами…
(Милыми крысами. Только послушай себя. Ты здесь слишком долго была…)
И попросить у них отвертку или большой молоток и пару палочек динамита, а затем вернуться сюда и ты преодолеешь эту стену в минуту. Людей хоронят живьем каждый день, и…
“ПОМОГИТЕ!” - с надеждой повторила она. Главным достоинством этой системы решения проблем было постоянство; она не работала, но во всяком случае она никогда не работала, так что ситуация была ясна. Похоже выбор был между тем, чтобы остаться здесь и наверняка похудеть или милыми крысами.
Вопрос: в длинном темном туннеле без видимой растительности или фауны, чем питаются милые крысы?
Может, без милых крыс.
“Кхе…”
В списке вещей, которых не стоит делать в полутора метровом туннеле, внезапное подскакивание на высоту двух метров должно быть весьма близко к верхушке. “Ой!” — дважды заметила Сестрица; первый раз, когда голова ее коснулась потолка и второй, когда она села на что-то твердое и подозрительно похожее на кость.
“Извини, я тебя не напугал?”
Сестрица собиралась сказать “Ай-ай-ай!” или что-то подобное; но голос был настолько мягким, спокойным, ласковым и напуганным, что вместо этого она села, потерла голову и сказала “Да”.
“Ох. Надеюсь, ты не ушиблась.”
“Что? Да нет, не особенно. Кто ты?”
С минуту голос молчал. Затем он сказал: “Лучше я не скажу.”
“А?”
“Ну… только если обещаешь, что не будешь смеяться.”
“Что?”
“Люди смеются, понимаешь. Или думают, что я издеваюсь. Ты ведь не будешь смеяться?”
“Не знаю,” - ответила Сестрица. - “Зависит от того, смешно это или нет.”
“Ладно. Меня зовут Румпельстилтскин.”
“В самом деле? Ну что ж…”
“Ты не смеешься,” — сказал Румпельстилтскин.
“А с какой стати? Слушай, по сравнению с тем, что я услышала с тех пор, как застряла в этом континууме или чем там еще, твое имя так же смешно, как второй год Джорджа с Милдред. Ты не знаешь, как отсюда выбраться?”