Я могла бы приготовить тут на целую армию. Многие вещи даже никогда не использовались, и мне пришлось их даже распаковать. Это только подчеркнуло, насколько Кода нуждается во мне здесь. Он постоянно говорит мне, что позаботится обо мне, но я позабочусь о нем так же.
- Я наготовила тебе тут столько всего, а ты просто собираешься полакомиться мной, - нерешительно протестую я, наклоняя голову в сторону, позволяя ему покусывать мою шею.
Его большие руки поглаживают мои ноги и под рубашкой, которая на мне надета, доходя до моей попки и сжимая ее. – Я хочу сначала съесть тебя, - на этот раз он облизывает меня, и это ощущение заставляет меня поерзать на его очень твердом члене. Я не знаю, как долго мы этим занимались, но, похоже, нам этого мало.
- Ты не можешь существовать просто от того, что питаешься мной, - подразниваю я, поворачиваясь на его коленях, чтобы потереться об него.
- Могу, - хмыкает он, затем поворачивает свою шею, заставляя меня снова хихикать.
- Ну, я не могу.
Он быстро отстраняется, глядя на меня своими большими карими глазами.
- Ты голодна? - на его лице появляется беспокойство. Кажется, он всегда так беспокоится обо мне. Каждый раз, когда я делаю крошечное замечание, он тут же реагирует на него. Мне даже не нужно объяснять ничего. Я прошу, он делает. Это мило. От этого я чувствую себя нужной. Словно он никогда меня не отпустит.
Он поднимает меня с колен и сажает на стул рядом с ним, прежде чем встать и обойти стол, готовя гигантскую тарелку с едой. Он кладет туда яйца, бекон, блинчики и небольшой кусочек картофеля, который я приготовила. Затем он ставит все это передо мной.
- Я не могу съесть все это, - на самом деле я думала, что он готовит эту тарелку для себя. Она настолько завалена едой, что я удивлена, как она не сломалась.
- Ты маленькая. Я откормлю тебя, и ты станешь немного больше, - кивает он сам себе.
Я фыркаю, зная, что если я съем все, то меня вырвет. – У меня такое строение тела. Поверь мне, я ем, - заверяю я его. Я выросла с оборотнями и большую часть своего времени проводила за готовкой. На самом деле, я любила поесть, но она нигде не задерживалась, как видите. – Но я никак не могу съесть все это.
Он опирается на спинку стула, и тянет к себе тарелку, прежде чем снова меня поднять и усадить к нему на колени. Это привычка, которую он приобрел за последние два дня. Когда он хочет меня куда-то переместить, он на самом деле не спрашивает. Он просто поднимает меня и перемещает туда куда надо.
- Я буду кормить тебя до тех пор, пока тарелка не опустеет, - он берет картошку и подносит к моему рту. Я открываю его в ответ. Теплое чувство согревает меня изнутри. Я понимаю, что не могу все съесть, но попытаюсь.
Я всегда была той, кто заботился о своих братьях. Хотя они были добры ко мне, но я не ощущала такого прежде. Я чувствую себя обожаемой, когда сижу у него на коленях, пока он не спеша меня кормит, кусочек за кусочком. Мне нравится что-то делать по дому, готовить или убираться, но то, как он заботится обо мне, заставляет мое сердце трепетать. Это заставляет меня поверить, что, может быть, связь с человеком больше не беспокоит его.
Я думала над тем, что случилось бы, если наши дети родятся людьми. Я не знаю, как все это работает и что происходит, когда человек спаривается с оборотнем. Знаю, что у него есть тяга к спариванию, поэтому у него нет выбора, кроме как хотеть меня. Но будет ли все по-другому с нашими детьми? Может оказаться так, что у него не будет особой связи с ними, если они окажутся людьми, что он не будет любить их так, как они заслуживают.
Я пытаюсь не думать об этом прямо сейчас. Я хочу наслаждаться этим моментом, впитывать его каждую секунду. Это опьяняет, и я хочу большего. Я так долго чувствовала, что жду чего-то неизбежного, когда перестану быть полезной для своих братьев. Мое будущее было таким туманным. Все, что я когда-либо хотела – это свою собственную семью. Ту, которая не оставит меня однажды.
Что произошло бы, когда последний из братьев нашел бы свою половинку? Меня бы забыли? У меня нет никаких навыков, кроме как содержание дома и заботы о людях. Этот вопрос никогда меня не беспокоил, и мне всегда нравилось это делать. Но я всегда переживала, достаточно ли мне этого, чтобы выжить.
Кода оставляет еще один укус, напоминая, что мне больше никогда не придется беспокоиться об этом. У меня есть пара, которая обо мне сейчас заботится. Возможно, я бы даже могла заставить его влюбится в меня. Вина окутывает меня от такой мысли. Он, наверное, ненавидел бы меня, узнав, что это мой отец держал его в клетке.
Осматривая комнату, мне становится интересно, осознает ли он, что попал из одной клетки в другую. Она возможно и комфортная, но он по-прежнему закрывается. Даже окна плотно закрыты, и я понимаю, что не была снаружи почти два дня. Интересно, как там поживают мои братья?