Сегодня она убьёт мужа.
Просыпаясь и вспоминая об этом, она чувствует, как ликование разливается по жилам горячим потоком, и сладко потягивается. Рядом никого: он на раннем совещании. Девчонка тоже смылась, судя по тому, что в доме тихо.
Она улыбается.
В утреннем свете она идёт по дому голышом, гордая безупречной кожей. Через несколько часов всё это будет её: чёткие обводы дизайнерской мебели, спокойствие оледеневшего причала и сауна на берегу. Все эти маленькие символы власти.
Она готовит кофе, садится на диван, прижимая горячую чашку к голому животу, и включает телевизор.
Впрочем, смотрит рассеянно. Она уже знает, что покажут завтра. Разбитое стекло, гололёд и кровь. Коричневый седан, который вылетел ниоткуда и смял машину министра с водительской стороны.
Не покажут, как она расстёгивает мужнин ремень безопасности, — и её последнюю улыбку в зеркале заднего вида. Это — только для него.
Её покажут после, бледную, убитую горем, но сильную, готовую взвалить на себя груз мужниных партийных обязанностей. На голове — белый бинт. Возможно, с пятном крови.
Она будет смотреться хрупкой и красивой.
Вот только что-то не так. Призраки завтрашнего дня шепчутся. И говорят не о ней, а о ней. Об умершей принцессочке с волосами цвета воронова крыла и розовыми щеками. Призраки никак о ней не наговорятся. А ещё день — и сучка будет жить вечно.
Этого допустить нельзя.
Она выключает телевизор. С чёрной плоскости экрана глядит пожилая голая женщина, бледная и сутулая.
Надо добиться, чтобы её забыли. Возненавидели.
Она вспоминает платье, которое девчонка шила — из того мульфильма, жёлто-синее, с красной бабочкой.
Пусть над сучкой потешаются. Это будет лучше всего.
Улыбка возвращается на её губы, она вновь чувствует себя красивой. И звонит по телефону.
Фотограф охотится на принцессу в лесу гиков.
Время к вечеру. На краснокирпичные стены старого завода льётся золотой свет. Отличный вышел бы снимок, если б не дети в гриме и с огромными бутафорскими мечами.
Мог бы лететь сейчас в вертолёте, пытаясь снять репортаж про чемпиона «Формулы 1» — его любовница обожает валяться в снегу после сауны. Но нет, из-за какого-то звонка приходится торчать на научно-фантастическом конвенте, чтобы подгадить маленькой девочке.
Добудь мне её фото. Такое, какие тебе удаются лучше всего. Ну, ты знаешь.
У него не было другого выбора — только подчиниться голосу. Голос знает слишком многое и крепко держит за яйца.
Камера холодная. Он делает несколько снимков, просто так, согреваясь. Мальчишки с бумажными пакетами на головах, в заляпанных кровью комбинезонах. Уже вполне оформившиеся малолетки в кавайных костюмах, розовых лосинах и школьной форме, пухлые губы от холода синие. Штурмовики и бэтмены. Принцессы пока не видно. «За что с ней так?»
Промельк жёлтого и синего. Ага. Он жмёт на спуск и едва не роняет камеру: на него рычит и суёт ему в лицо заляпанные кровью сиськи какая-то зомби-принцесса. Зубы её жёлто блестят, грим бледно-белый.
Принцесс тут навалом, и все в платьях одних и тех же цветов. Принцессы-супергероини, принцессы-вампирши, даже один мальчишка оделся принцессой. Фотограф чертыхается. Уже почти стемнело, и если не найти её поскорее, света для хорошего кадра не хватит. Под ложечкой заранее щемит. Снимки, однако, становятся лучше. Мускулистые юнцы с колючими причёсками и невозможно огромными мечами сидят кружком вместе с картонным роботом, играя в «Драконов и подземелья». Шестилетки вырядились хатифнаттами, существами из сказок про муми-троллей. Фотограф вдруг понимает, что ему и впрямь нравится. Когда-то давно он ловил мгновения в видоискателе, не думал о чёрных, красных и жёлтых заголовках. Спустя время он забывает обо всём и даёт цветам и картинам втекать в объектив.
Потом он видит её. Она сидит на тротуаре, будто не замечая холода. На щеке кровоподтёк — или очень умело нарисованный, или настоящий. Закрыв глаза, она курит косяк. Вот он, искомый кадр: дочь министра, наряженная Белоснежкой, покуривает травку.
Фотограф поднимает аппарат.
Но в объективе невольно видит реальность.
Кровоподтёк неподдельный. Вокруг глаз тёмные круги. Со странно голодным видом она что-то выглядывает в толпе.
Фотограф вдруг понимает, что она не хочет возвращаться домой.
Палец замирает на спуске. С минуту фотограф просто смотрит. Он ждёт, когда погаснет последний луч и все вокруг станут серыми. Она теряется среди них.
Катая во рту сигарету, он возится с картой памяти и айпадом. Пролистывает снимки и шлёт голосу тот, что с полуголой принцессой-зомби.