— А раньше ты был более миленьким, — усмехается он.
Прикусив губу, чтобы не высказать всё, что о нём думаю, отмечаю ещё и увеличившиеся клыки. Это плохо. Если бы просто превращение, смириться бы можно было, но вот спать сегодня нельзя.
Ну и ладно... поиграю во что-нибудь... наверняка парочка инвентов даже ночью есть.
— Ну-ну, не шипи только, — машет рукой Закуро. — Что-то случилось?
— Нет, — с трудом выдавливаю из себя хоть слово.
— Тогда спокойной ночи, Докуро, — улыбается он, прежде чем уйти.
Дождавшись, пока шаги стихнут, и заперев дверь, я возвращаюсь к зеркалу, уныло разглядывая побочные эффекты использования Пустоты, пусть и не по собственной воле.
***
Отчаянный, полный боли вой заполняет тишину ночного города. Его почти никто не слышит, так как всё живое в ближайших километрах успело сбежать, почувствовав постороннего хищника на своей территории. И вой принадлежит ему.
Скорчившись от жгучего пламени в лёгких и снова закричав, стараясь хоть как-то облегчить её, хищник вдруг чувствует манящий и зовущий его запах крови.
Человеческой и крови такого же хищника, как и он сам.
Приходит мимолётное понимание, что он на чужой территории. Но всякую мысль или осознание себя перекрывает боль и желание.
Зарычав, не в силе противиться, он переворачивается со спины, царапает когтями землю и срывается вперёд. И это не похоже на бег хищника или человека. Это может быть только бегом кровавого демона. Когда он цепляется когтями за бетонные стены многоэтажных домов, запрыгивает на их крыши и вновь спускается в переулки, минуя тени ненужных людей.
И, наконец, верно приходит к своей цели. Только хищник не останавливается, чтобы рассмотреть два силуэта. Он сразу прыгает на свою цель, которая всё больнее взывает к себе. Прижав кровавого демона к холодному асфальту и вцепившись когтями в его ключицы, хищник в последний момент улавливает блеск перепуганных красных с жёлтым потухшими искрами глаз.
И снова боль уводит его в чёрный мир прошлого, окутав дьявольским запахом чужой и родной крови.
***
Утренние лучи скользят через окно по комнате, напоминая о своём неоспоримом существовании. Вспомнив их неласковым словом и неосторожно потянувшись, я падаю на пол, ударяясь локтём о кофейный столик.
Проклятье... когда я привыкну?..
Раздражённо фыркнув и выпутавшись из-под тёмного одеяла, чувствую голод и головную боль. Обострившиеся ощущения подсказывают, кто находится в доме, поэтому приходится для начала пойти в ванную комнату.
Если сразу на кухню — могу повторить прошлый опыт и разругаться с девушкой, правда, это будет сложной задачей. Ладно, неважно.
Холодная водичка... холодная водичка...
Умывшись, но не проснувшись, я смотрю на своё отражение и замираю на томительные пять минут. Что-то кажется неправильным.
Вроде бы всё то же самое... Чёрные с немного поблекшими покрашенными прядями волосы, синие глаза, бледная кожа, недовольное выражение лица... Надо бы всё же купить краски, а то и правда тусклые какие-то... Лишь бы сбережений хватило. Такими темпами отучусь от этой дурацкой идеи...
Встряхнув волосами, я захожу на кухню, в который раз поражаясь тому, что она другая.
Деревянные шкафы во всю стену, стол посреди комнаты... всё это неважно. А вот запахи, тона, ощущения... отсутствие вкусного завтрака и солнышка в лице напарника... ах, проклятье.
— Доброе утро, — киваю Шине, сидящей во главе стола.
Обернувшись, девушка качает головой и возвращается к рисованию. Тишину нарушает шуршание карандаша. За последнее время звук стал довольно-таки привычным и даже приятным. Пожав плечами и обогнув её, ставлю чайник на зажжённую плиту и прохожу к холодильнику.
Интересно, что у него там?.. Наверное, мышь повесилась.
Открыв дверцу и обнаружив съестное, хмыкаю. Соевый соус, яйца, одинокая сосиска, йогурт, консервы, парочка овощей, сок, минералка, сливочное масло.