— Зеркало что ли подать? — грозно спрашивает друг, посмотрев на меня. — Круги под глазами уже больше самих глаз! Что случилось? Ты ведь спал нормально прошлой ночью и даже не выходил в город...
Слегка опешив, не могу сдержать злость. С детства терпеть не могу, когда мне указывают, что делать. К тому же Иширо даже не подозревает, что преследует меня по ту сторону темноты. Понимаю, его вины нет. И всё равно я злобный и несдержанный, потому что ненавижу, когда меня выводят из равнодушного состояния.
— И чего ты недоволен? Какая тебе разница? Если это мешает, спи в наушниках. А лучше не отговаривай меня от ночной работы и спи один!
Я и не думаю о том, чтобы предложить жить отдельно. Я не вынесу спать в одиночестве, это просто сведёт меня с ума. Да и подачек Рикудо с трудом хватает на одну единственную квартиру.
— Чем я недоволен? — вспыхивает Хаттори, чего почти никогда не делает. — Я не могу смотреть на то, как ты страдаешь!
Да ты, вообще, не равнодушен к чужой боли! Прямо-таки я тебя волную!
— Тогда не смотри! — срываюсь, взмахнув руками. — Кто я для тебя, чтобы беспокоиться?! Если я страдаю, то это не твоё дело! И только попробуй нажаловаться Рикудо! Хочу гулять ночью, и даже он меня не остановит!
Хлопнув бокалом по столу, еле сдерживая злость, иду унять бушующие чувства под холодными струями воды.
Успокойся. Успокойся. Успокойся. Терпение — добродетель!
Вернувшись спустя минут десять, вижу, что Иширо не сдвинулся с места. Только теперь потухший взгляд направлен не на экран, а неизвестно куда. Даже его аура кажется потускневшей, из-за чего чувствую себя виноватым.
— Прости, — осторожно начинаю. — Я просто устал... и хочу есть.
— Ничего, привык уже. Да и сам полез не в своё дело, — тихо отвечает он, разминая переносицу. — В холодильнике есть мясо с рисом. И про овощи не забудь...
Промычав что-то по повожу напутствия, всё же вынимаю их и ставлю разогреть.
— Ты злишься?
— Нет. Я никогда не злюсь на тебя.
Парень выглядит уставшим. Возможно, он высыпается, лишь когда меня нет.
— Зачем ты вообще терпишь меня? — устало вздыхаю и взъерошиваю волосы, мельком бросая взгляд в зеркальце на стене. — Я бы не выдержал жить с самим собой...
Хм... надо бы подкрасить белую прядь...
— Потому что я твой друг и беспокоюсь за тебя, — отвечает Иширо.
— Ага. Понятно. Хочешь кофейку в качестве извинения? А потом сразу иди спать.
— Ладно. У меня в сумке есть шоколадка с орешками. Всё забываю тебе отдать.
Рассмеявшись, щёлкаю подаренную коллегами кофеварку и иду в комнату.
А не так уж и сложно мириться с ним... Чего тогда ссоримся? Какой же я противный.
Сказать больше нечего, поэтому молча проведя время за поздним ужином, я втихаря наслаждаюсь уютом и покоем. Иширо продолжает что-то печатать, впрочем, без особого интереса. Сказав, что выйду ненадолго, я ожидаю очередной ссоры, но напарник только взмахивает рукой. Видно, ему надоело. Попрощавшись, выхожу на улицу.
Холодный ветер и темнота ночи знакомо встречают, впускают и раскрывают объятья. Расслабившись, забываю обо всём и просто иду куда-то. События собственной жизни становятся чужими, какие-то слова и обрывки доносятся, словно сквозь туман.
Желание прогуляться после захода солнца всегда меня преследовало. И оно никак не относится к работе. Меряя шагами улицы, всматриваясь в разноцветные огоньки и прислушиваясь к шуму, я чувствую себя звездой, что так же рассеянно сморит на город свысока. Умиротворяющее чувство.
Наслаждаясь звуками города и одиночеством, сам не понимаю, какими судьбами прихожу к дому Шины.
В темноте дома кажутся одинаковыми, все квадратики окон, какие-то незаметные, другие белые, жёлтые, синие или других цветов. Говорят, что внутри них живёт наша сторона. Сложно осознать это, пока не встретишься с лицом к лицу. Вон на том третьем этаже, где горит голубая лампочка, может, живёт демон, вон в том, ярко-жёлтом, оборотень, а по соседству человек. По смешанным запахам и разноцветным всполохам аур, не видных обычным глазом, не понять, кто где. Но, если сконцентрироваться на ком-то особенном, можно уловить его присутствие.