Мысленно делаю заметку, что она настолько миленькая, что невозможно ей отказать. И её энергичность совсем не раздражает.
Однако... откуда староста знает? Видел Докуро с группой, а после со мной? А девочка, раз уж не знает о кафе «Серебряное небо»? Слышала их песни где-то ещё?
Встряхнув слегка намокший блокнот, не без сожаления прячу его в карман куртки и вынимаю телефон. Впрочем, не так уж и важно, что намокнет. Плохо и так, и так.
«Пойдём прямо сейчас?»
— Ура! — подпрыгивает Кодзима. — Спасибо!
Выглянув в окно и заметив, что дождь несколько поутих, предлагаю совсем немного подождать. Собственно, долго ждать не приходится. Когда мы добегаем до «Серебряного неба», нас сразу же встречает официантка с иссиня-чёрными волосами.
— Добро пожаловать, вас уже ждут, — мягко приветствует девушка.
— Нас? — переспрашивает Ёсихиса, оглядываясь. — А больше никого нет.
Взяв за руки, официантка ведёт нас к сцене, за которой обнаруживается коридор и дверь. Подтолкнув нас к ней, она уходит. Переглянувшись, мы заходим внутрь.
Просторная комната в серых тонах, почти без мебели. У правой стены висит огромное зеркало с тусклыми лампочками. У противоположной — синий диван, на котором пристроились парни с красно-розовыми волосами — Икиру, со светлыми волосами и карими глазами — Сацуки. Как и в прошлый раз, у первого на руках перчатки, алая футболка, чёрные брюки и ботинки. У второго голубая рубашка и чёрный пиджак, джинсы и кеды. Аоки с обычным видом стоит у дальней стены с Токирой. У обоих серые джинсы и красные кроссовки, но у одного толстовка, а у другого свитер с короткими рукавами и красный шарф в тон татуировке на щеке. Ближе всех к двери, у зеркала, стоит Докуро. В шляпе под цвет глаз с фиолетовым ремешком, ошейник, вместо шарфа, футболка, чёрные перчатки, подвёрнутые до колен джинсы и сапоги. Обернувшись на звук открывшейся двери, парень подходит ко мне и берёт за руку.
— Добрый вечер, Шина. Кого ты с собой привела?
Снова почувствовав холод со стороны остальных членов группы, неуверенно опуская взгляд на наши руки. Перчатка скрывает неприятные ощущения. Но вдруг враждебность сменяется теплом, и я вздрагиваю.
— Ёсихиса меня зовут, — покраснев, представляется девушка. — И мне уже семнадцать, не принимайте меня за ребёнка!
Она старше меня?
— Взрослые все какие, ужас! А самая младшая у нас, выходит, Шина, — подмигивает мне Исихара, — или всё-таки Аоки?
— Какая разница, — пожимает плечами Тогирама. — Возраст не имеет значение...
— Рад тебя снова видеть, — Докуро на своей волне и всех игнорирует, да и я тоже почти перестаю замечать других, заглядывая в его глаза. — Мы тут репетировали от скуки, но теперь будет веселее? Хотите поучаствовать в небольшом развлечении?
Удивившись и скромно потупив взгляд, едва сдерживаю дрожь. Взгляды присутствующих с холодом проскальзывают по мне, словно незаметно, и с теплом возвращаются к Ёсихисе. Но ощущая прикосновение друга, успокаиваюсь и пишу:
«Ёсихиса встречается с моим одноклассником».
— Понял, Икиру? — шутит над ним блондин. — И не мечтай даже.
— И не собирался!
Фыркнув, тот подскакивает к девушке и, слегка поклонившись, берёт за руку.
Может... они не такие уж и плохие?.. Почему же они так ко мне относятся... Нет, всё правильно. Если они настоящие друзья Докуро, то должны видеть меня насквозь...
Потянув меня к стене с аппаратурой, любитель шляп что-то включает, и комнату заполняет весёлая радостная мелодия. Подождав немного, красноволосый начинает напевать слова песни, не отрываясь взглядом от девушки, явно взволнованной от такого внимания вполне известной и популярной группы.
— Полосой расчерчу — две мечты на одну, словно радугой высоту и твердь.
Докуро, подхватывает строки дальше, с улыбкой закружив меня в танце:
— Протяни навстречу руку ты свою! Как сияние созвездья, будем вместе мы впредь!
Подхватив игру, Сацуки, выхватив руку Ёсихисы, напевает:
— Сны объединим и желания... Воедино! Мы отбросим все сомнения...
— Прочь! Но если ошибёмся — исправимо. Близится долгожданная ночь... — продолжает Икиру, вновь увлекая девушку за собой.
Неожиданно сзади меня кто-то обнимает и знакомый задумчиво-безразличный голос поёт на ушко, обжигая теплом: