И я вновь один в ночных тенях... Совсем один... Чувствует ли кто-нибудь, то же самое? Что он один среди многих?
— Никогда не чувствовал ничего подобного, — безразлично отвечает он, и я понимаю, что спросил вслух. — Мне нравится быть одному. Когда поблизости никого нет, знаю, что я в безопасности. Не нужно ни убегать, ни притворятся. Просто можно быть самим собой и делать всё, что вздумается.
***
Уставившись на входную дверь, не могу заставить себя пошевелиться.
Звук дождя постепенно становится привычным и успокаивающим. И не важно, что мне холодно. Сейчас возникает чувство, словно он смывает все чувства.
Нет никого рядом. Ни раньше, ни сейчас. Нет никого, с кем я могла бы поделиться своими мыслями. Нет никого, кто мог бы поддержать меня. Я никогда не считала кого-либо из знакомых достаточно подходящим на роль друга. И даже моя сестра... Мне хватало своего общества. Я не хотела иметь друзей. Не хочу и сейчас. Просто это чувство... Оно мне не нравится. Похоже на пустоту.
Нерешительно подняв руку, ложу её на ручку двери.
Всё изменилось восемь лет назад. И я не могу вернуть потерянные вещи.
Резко дёрнув её, переступаю порог.
Яркий свет — первое, что бросается в глаза. Второе — тишина.
Никого нет дома? Разве сестра не вернулась? Тогда почему горит свет?
Почувствовав удушье, заторможено и нерешительно ступаю в коридор, даже не сняв обувь и куртку. Капли воды с одежды падают на пол и эхом отдаются в голове. Двери в обе комнаты открыты. Сглотнув, осторожно заглядываю к себе в комнату. Ничего необычного. Закрыв её, крадусь дальше. Прислонившись спиной к стене, не могу побороть нахлынувший страх. Закрыв глаза, пытаюсь объяснить себе, что всё в порядке.
Будь проклято моё воображение.
Быстро, не колеблясь не секунды, заглядываю в комнату.
Весь пол усыпан смятыми листами в красных разводах и пеплом. Стены прожжены и окна заклеены. Запах крови и сладковатой гнили просачивается в лёгкие и они начинают болеть, подкатывает тошнота.
Выскочив в коридор, я сталкиваюсь с сестрой.
Никаких внешних изменений нет. Чёрные волосы до плеч, глаза цвета сирени, повседневная одежда, сейчас это чёрное платье, но выражение её лица... Оно другое.
— И что это ты здесь делаешь? Я разве разрешала заходить в мою комнату?!
Отрицательно мотнув головой, чувствую, как на глазах наворачиваются слёзы.
— Тогда убирайся!
Сестра заносит руку, не знаю, чтобы ударить меня или что. Обогнув её, я выбегаю на улицу.
Никогда она не показывала своей ненависти и неприязни настолько сильно. Я знала, что она ненавидит меня, может, даже презирает. Иногда она срывалась на крик, но в её глазах была лишь боль. Я прощала ей это. Сейчас же... больше не могу сомневаться в словах, которые, я так надеялась, мне показались...
«Её сестра — демон».
Неужели... это моя вина?..
Задыхаясь при беге от слёз и сбитого дыхания я, попав под сильный дождь, не замечаю ни его, ни дрожи по всему телу.
Куда угодно, лишь бы подальше от этого дома. Никогда не видеть ненависти, обращённой ко мне...
Столкнувшись с каким-то прохожим, ощущаю знакомое чувство. И лишь поэтому не отшатываюсь, когда чьи-то руки меня обнимают. Подняв голову, я встречаюсь со взглядом пронзительно-синего неба.
— Да мне везёт сегодня на неприятности! Вы издеваетесь?! Ой, прости, — заметив, что я плачу, парень быстро смягчается. — Что случилось?
Сейчас, не чувствуя боли от прикосновения в его объятиях, мне кажется, что весь мир отделяется от него какой-то завесой. Или он сам отделяет себя. Поэтому ему никогда не было дела до города и того, что в нём происходит. У него свой собственный мир. И другой не нужен. Рядом с Рейджи ничего не кажется важным.
История 8. Кто мертвец?
«Время — это бремя. Так я считаю». © Ширакин Риричиё. Аниме: Пёс из Секретной Службы и я.
— Пожалуй, если ты сделаешь набросок, нам будет намного легче, — предлагает сероглазая блондинка, вертясь на стуле с задумчивым выражением. — Только прошу тебя: без излишеств.
— Это как? — отзывается не вписывающийся в стены лаборатории братец. — Я не профессионал в таком деле, но рисую неплохо.
Раздражённо встав и одёрнув халат, она подходит к шкафчикам.
— Я имею в виду... не преувеличивай. Я долго работаю со свидетелями. Они пририсовывали со страху людям вещи и пострашнее когтей или лишних конечностей, в результате работать было сложнее.