Маарриш
— Не надо недооценивать нага царских кровей! Ты его не получишь! — голос срывается на шипение, я распаляюсь от гнева, хотя понимаю, что могу проиграть такой громадине даже в броске.
Кегрон смотрит с тоской: я переживаю за своего друга почему-то намного больше, чем за себя. Мы только обрели друг друга, и вдруг меня заставляют так жестоко отстаивать своё. И защищать! Я улыбаюсь грифону, от чего дракона перекашивает злобная зловещая ухмылка:
— Значит… ляжешь за него благородными костьми, красавчик? Хорошо… Я смогу развеять твои иллюзии. Расскажи-ка нам сам, великолепный друг Кегрон, почему… ты так ненавидишь и боишься драконов?
Кегрон
— Не тебе, убийце моего рода, об этом спрашивать! — во мне поднялась ярость. Всё время я собирал в себе силы, чтобы вновь обрести землю под ногами… Но слова дракона… ранившие не тело, а душу, сработали как нельзя кстати для меня.
Теперь уже я, пускай и неуверенно, пытался заслонить нага. Противник для него слишком силён, даже не смотря на вооружение Маарриша.
— И тебе никогда не закончить начатое! — выкрикнул я в лицо ухмыляющемуся врагу.
Маарриш
Честно говоря, из выкриков дракона и моего воспрянувшего друга я мало что понял, но внезапно мой взгляд сфокусировался на маленьких дракончиках. Детёныши были сильно испуганы и жались к моему хвосту. Насколько я разбираюсь в драконах, они совершенно не походили на огромную злобную рептилию, которая меня утащила, от строения тела, до ауры.
— Он недоговаривает, Кегрон! — резко бросаю я. — Это не его дети! Нам нужно убираться отсюда!
— Некуда вам убираться! — язвительно рыкнул дракон. — Эта курица тебя едва поднимет, а перелёт до вашего острова не близкий. Ты умный, красавчик, но ум в данном случае тебе только навредит. Моя самка слегла в тяжёлом недуге, и мне нужно твоё перо, грифон! В подарок… я принёс тебе последний выводок того, кто убил твою семью. Можешь насладиться местью. Ведь ты уже однажды уничтожил целую кладку в порыве гнева? Не помнишь? — дракон мстительно оскалился. — Не дашь пера — не выберетесь с этой скалы! Не выберетесь с этой скалы — прилетит отец этих малышей. Ну? Как поступишь, грифон?
Я положил руку на голову Кегрона, его колотил озноб, мой друг вздрогнул и… опустил голову.
— Ему нечего стыдится! — запальчиво воскликнул я. — Он, скорее всего, был не в себе, когда сотворил такое…
— Нет, друг мой, — тихо шепнул грифон, — ты не должен меня защищать.
========== — 4 — ==========
Кегрон
Был и в себе, и не в себе… По-разному приходилось. В битве нельзя всегда оставатся холодным и расчётливым, как бы ты не старался… Особенно, когда истребляют твоих собратьев. Друзей, родных, любимых… Монотонно так истребляют… исполнительно. Без жалости, видя перед собой только конечную цель и не замечая горы трупов и реки крови… Но я не хочу повторения пережитого! Не хочу больше ощущать эту дрожь, которая символизирует конец бойни… Когда напряжённые, как камень, мускулы получают право расслабиться. В голове звенит пустота, а все ароматы мира вокруг перебивает тошнотворный пряный запах крови. Больше не хочу… это ощущать!
Однако… Судя по всему, буду вынужден. Я не верю драконам, никогда больше не поверю! Эти твари созданы для того, чтобы обманом и лукавством добиваться всего, что им хочется. Мне знакомо это… До саднящей боли знакомо… Но на этот раз я не дам себя провести!
— Маарриш, — тихо сказал я, — огради детей от того, что здесь сейчас будет происходить. —
надеюсь, он меня правильно понял…
Маарриш
Куда мне можно спрятать малышей, и что задумал мой друг в одиночку? Он совсем обессилел, это даже не столько физическая усталость, сколько моральное и духовное истощение. Словно Кегрон вспомнил что-то ужасное, и это накрыло его с головой. И почему я должен прятать детей от их… пусть не отца, но сородича?
Какой здравомыслящий дракон способен подвергнуть опасности драгоценный молодняк?! Да ещё и ради спасения своей супруги? Прикрывать благое дело гнусным нечестным шантажом. Что происходит в этом мире некогда благородных величавых созданий природы?!
Кажется… кажется я только сейчас понял то, что уже было понятно Кегрону с самого начала!
— Понял, — тихо шепнул я другу, а затем, уже гораздо громче, так, чтобы услышал и дракон, добавил. — Почему ты… признаешь свою вину, Кегрон? Неужели ты винишь себя за что-то?
Дракон начал покачивать головой, свирепея от нашей безумной непокорности. Медлить было нельзя. И тогда я совершил молниеносный змеиный бросок долгим упругим телом к украденным — теперь я в этом был точно уверен — малышам. Ящер явно не ожидал такого манёвра… Но и я не до конца правильно рассчитал свои действия. В тот момент, когда дети уже были у меня на руках, я оказался в прямой досягаемости когтистой лапы… Понял это, ощутив боль, похожую на ожог, от удара, который наверняка оставил глубокие следы на моей спине.
Кегрон
Умно, но не расчётливо. В попытке обхитрить нашего противника, Маарришу удалось запутать не только дракона, но и себя… И меня в придачу.
Всё произошло очень быстро. Только что наг склонялся надо мной, в недоумении задавая вопрос — и вот я вижу, как он, закрывая широкой спиной моих будущих врагов, пытается улизнуть от смертоносного возмездия… И вижу так же, что у него нет на это ни малейших шансов.
Я ринулся на врага, даже не успев продумать, как следует, план действий. Теперь нужно было сохранить жизнь Маарришу, остальное не казалось важным. Мой удар пришёлся дракону в предплечье. Удар всем моим телом, если говорить точнее. Поэтому дракон одним взмахом лишь располосовал нагу спину, а мог запросто переломить хребет или снести голову с плеч. Ящер, частично лишившись опоры на одну конечность, начал заваливаться. И в какой-то момент мне удалось оказаться сверху на сбитом с ног противнике.
— Глупо, — яростно прошипел дракон.
Я улучил момент, чтобы оценить состояние моего друга. После удара в спину наг упал на землю, потеряв равновесие, однако сумел не только не выронить детей, но и быстро подняться на сильном хвосте и уползти вглубь убежища.
Рана друга была не глубокая, однако промедли я хоть мгновение… По моему телу пробежал холодок.
Маарриш обернулся. В его глазах явственно читались как сильная тревога, так и огромная решимость.
— Спрячь! Укрой! — удалось крикнуть мне, прежде чем меня самого настиг увесистый удар…
Маарриш
Я видел, как страшная лапа откидывает тело грифона прочь… Но не мог ничем помочь… И не должен был! Первое, что нужно — позаботится о дракончиках. Взглядом обшариваю высокие своды пещеры: если грифон сможет и дальше противостоять своему более крупному врагу, то скоро с потолка на нас посыпятся камни. Ползу вдоль стены, с тревогой оглядываясь на Кегрона. Надеюсь и верю, друг мой, ты знаешь, что делаешь. Если с тобой случится что-то плохое… Нет! С тобой будет всё хорошо!
Прижав к груди обоих малышей, я пополз к тёмной стороне пещеры, надеясь найти там нишу, или иное какое-либо укрытие. И, слава богам, оно там было! Небольшое гладкое углубление в каменной породе, сделанное когда-то давно водным источником, ныне же полностью пересохшее.
Я снова слышу глухие удары. Думается, что это дракон бьёт мощным хвостом, задевая им стены в попытке сбить утомлённого грифона с ног. Что я знал о моём друге, чтобы немного успокоиться? Они всегда считались невероятно сильными и в небе, и на земле, олицетворяя Солнце. Грифоны без страха сражались против драконов и василисков, отвоёвывая превосходство в небе у одних и пресекая беспредел других. Яд и смертельный взгляд василисков для чудесного зверя не страшен, а от особого пронзительного голоса всё живое падает без чувств или даже погибает. Но пока эхо пещеры способно разнести умерщвляющий клич, Кегрон не будет его использовать, иначе я с малышами попаду под удар. Значит, надеяться грифон может лишь на ловкость и стратегию: дракон в пещере неповоротлив.