— Нет, ты шибко его не охаивай, — вступился Анисим, — с лошадью он мастер.
— Мастер! Тоже выговорит… Да отдам, поди он к ляду.
Сам поддернул повод воронка и так сдавил его ногами, что лошадь захрапела, испугалась и шарахнула задом Василисину кобылу.
— Держи, ли чо ли! — взвизгнула баба, хватаясь руками за гриву. — Топчется и топчется…
— У-у ты, Азия! — рычит Хрисанф, еще сильнее забирая повод. — По обычаю видно… Только норовит, куда бы в сторону.
В хвосте, за отбитыми с баранты лошадьми, плетутся молодые.
— Жалко, слышь, Сенечку, — вздыхает Акулина.
Иван что-то думает и убежденно говорит:
— Не пропадет он.
Тяжелой поступью ныряют кони по холодным песчаным холмам. Идут, понуря головы, ленивым шагом. Животы подтянуло. Во рту высохло и горячо. По привычке, будто все еще не веря окружающему, наклоняют они головы и ищут пересохшими губами травы. Но губы прикасаются к холодной и мертвой земле.
Кони чуют что-то необычное, смутно-тревожное. Все идут в полусне и вдруг, словно по команде, высоко поднимут головы, насторожатся, вслушаются, глубоко потянут в себя воздух. Тревога переходит к людям, но никому не хочется сказать об этом.
Перед светом отвоеванные кони стали беспокоиться. Потеряли и усталость. Бодро вскидывают головы, строчат ушами, озираются.
— Не Сенечку ли чуют? — высказал догадку Анисим.
— Бывает это, балуют, — успокоил Асон: — она животная степная, дикая. Взыграют вот, мотри.
Он, обернувшись, крикнул:
— Эй, бабы! Поддержись, кто на калмычках. Тетка Дарья! Ты, однако?
— Чо это?
— Да поддержись, мол. Кони уросят.
Дарья и сама заметила.
— Моя-то все ушами хлопает.
— Ну, вот то-то. Штоб тебя не схлопала.
Хрисанф долго вслушивался. Наконец, когда оживший воронко и еще другой калмык — буланый под Панфилом — звонко и надсадисто заржали, он не скрыл беспокойства.
— Што за притча? Тут, мотри, не Сенечкой попахивает.
— А кого тебе почудило? — пряча страх перед чем-то, засмеялся Назар.
— Да уж это, брат, так — свату сват поклон заказывает. — Он натянул поводья.
— Осади-ка малость. Эй, Панкратыч, придержи.
Все задержали лошадей и, тесно съехавшись, посмотрели на Хрисанфа.
— Землю вот послушать, — ответил он на общий молчаливый вопрос, слезая с лошади, — она не утаит, сейчас расскажет.
Остановившиеся лошади, как по команде, повернули головы, насторожили уши, и опять жеребцы залились, подбирая тощие брюха.
— Я боюсь, Ванюшка, — вздрагивала Акулина.
— Погоди ты… помолчи.
Он сознавал, что, может быть, близко уже то, о чем так много говорили по деревням, чем беловодцы так гордились. Смутно чувствовал, что им, закинутым в пустыню, угрожает что-то и это что-то не от них и не с ними пришло, а наслала его пустыня. Боязни не было. Хотелось открыто и смело посмотреть в глаза тому, что надвигается из холодной, затянутой подлунным сумраком могильной дали. Он наклонился к передней луке и чутко слушал, вглядывался.
— Зря, поди, все? — усумнился Анисим. — Где-нибудь отбилась лошаденка, шарится.
Хрисанф, едва передвигая ноги по песку, отошел и растянулся на земле, прилип к ней ухом. Все затихли. Прошло, казалось, много времени. Хрисанф вскочил. Его засыпали.
— Ну, сказывай!
— Слышно?
— Слышно, што ли?
Он ответил одним словом:
— Наступают.
И никто не нашелся ничего сказать.
— Коней, так, десятка три, не меньше… Подвигают ровным шагом.
— Да кто это? — выкрикнула перепуганная Василиса.
— Нас проведывать с деревни едут, — огрызнулся Хрисанф.
Панфил заторопил.
— Садись, садись! Поедем шибче. Ежли чо, так и уйти не хитрено.
— Куда уйдешь? — наплыл Хрисанф. — Куда уйдешь?..
— Куда тут? — согласился Асон.
Дарья заскулила:
— Вот не надо было по-людски, так бог послал… Отольется за разбой-то…
— Помолчи ты! — строго и испуганно крикнул Назар.
— А помолчи-ка сам! Вот посмотрю, как завертишься. Ну, што теперь? Куды тут?.. Матушка царица, богородица!..
— Ой-ой-ой! Да што это, скажи, нам навязалось… — сквозь слезы вздыхала Василиса.
— Бабам в кучу и молчать! — властно зыкнул Хрисанф.
Не слушая жалоб и стонов, он окинул взглядом всадников и, сознавая силу, стал громко приказывать:
— Коням смену! Пересядь на заводных! Полы за пояс! Стремена огляди, узду! Подбери чумбуры! Сумины сделай на отлет — как ежли уходить, так чтобы сбросить сразу. Да зря не бросай. Без харчей пропадешь. Стреляй не сразу — надвое. Покуль трое заряжают — трое отбивайся. Цель в упор! Сади на муху! Пистон обмени. Подсыпь на полку!..