— Вы его знаете? — спросил господин Вернон у председателя темногорского Синклита.
— Клянусь «Мастером и Маргаритой», не знаю, — заявил Чудодей. — Надо попробовать его допросить, — предложил он не слишком уверенно.
Впрочем, двум колдунам одолеть одного колдована ничего не стоило. Вот только что обозначать этим словом — «одолеть»? Уничтожить — да, пожалуйста. А вот переколдовать — вряд ли. Хозяин колдовала не позволит.
Чудодей стал готовиться к сеансу — снял и парик, и очки, вытащил из шкафчика над газовой плитой растрепанную старинную книгу. Он долго листал страницы, читал, бормоча, и соловел от собственного бормотания. Чудодей был книжным колдуном в прямом смысле этого слова. Вся сила его от книг бралась. И в книги же уходила.
— Ну-с, приступим, — сообщил Михаил Евгеньевич наконец и изобразил строгость.
Роман рванул с губ пленника скотч. Колдован глазом не моргнул. Тогда господин Вернон взял чашку с остывшим чаем, поболтал немного, шепнул заклинание и выплеснул пленнику в лицо. Тот закричал, будто в чашке был кипяток. Потом замолк и вновь уставился в одну точку.
— Поддается, — сообщил Чудодей. — Но только без боли, прошу. Пытки Синклит запрещает.
Что колдовав поддается, это господин Вернон тоже почувствовал. Причем очень быстро — куда быстрее, чем должен бы.
«Закольцован», — мелькнула у Романа мысль.
— Всех вас скоро к ногтю, — прохрипел колдован. — Всех. Развели кругом блядство, гады.
— И кто же нас будет прижимать к ногтю? — поинтересовался Чудодей.
— Есть кому. Пришел. Таких, как вы, постоянно надо в обруче держать, как собак бешеных.
Роман вылил воду из графина пленнику на голову.
— Твое имя…
— Мое… Сан-ня… Ку-ус…
— Кто тебя послал?
Саня беззвучно шевельнул губами.
— Кто? — Роман приложил камень перстня кол-довану к щеке. — Кто?
— Он… — последовал ответ.
— Кто — он? Колдован затрясся.
Роман повторил вопрос и сильнее вдавил перстень пленнику в щеку.
Губы колдована шевельнулись.
То, что случилось в следующий миг, было случайностью. Чудодей, чтобы лучше слышать, подался вперед. В результате обе волны колдовских посылов наложились друг на дружку и одна другую усилили.
И тут из зеленого тусклого камня вдруг брызнуло синим и белым. Да так ярко, что все невольно зажмурились. А Роман отшатнулся. Когда вновь открыл он глаза, то увидел, что от того места, где прежде касался щеки колдована перстень, бежит вверх тонкая трещинка — по скуле, к виску, по синеватой бритой коже… А вниз торопится другая трещина, соскальзывает под одежду. Колдована будто разрезало надвое. Тело вяло осело на подушки, и одна половина чуть-чуть сместилась против другой, оттого показалось, что Саня Кус состроил дерзкую рожу незадачливым колдунам. Покрывало на диване вмиг из серо-коричневого сделалось алым. Дробно застучали об пол капли.
Если бы не скотч, которым связали колдована, тело его развалилось бы на две части.
— Вот же болото! — только и выдохнул Роман.
— Я, признаться, никогда подобного не видел… — пробормотал Чудодей.
— Ну, вот мы его и раскололи, — хмыкнул господин Вернон. — В прямом смысле этого слова.
— Шутки у тебя, как у Шварценеггера. — Стен был больше всех потрясен увиденным.
— Ну хоть чем-то я на Терминатора похож, — огрызнулся Роман.
— Роман Васильевич, у вас оградительный талисман? — спросил Чудодей.
Господин Вернон осмотрел кольцо. Все было как прежде: серебряная оправа, ноздреватый камень…
— Да, конечно, — ответил водный колдун.
— Откуда ж тогда это пламя? Вы видели?
— Холодное пламя, — уточнил Роман.
— Так откуда?
— Не знаю.
— А-ах! — Эмма Эмильевна именно в этот миг появилась в дверях.
Чудодей бросился к ней и подхватил, потому как при виде колдована она стала валиться навзничь.
— Эммочка, это ничего, ничего… — повторял Чудак, уводя супругу с кухни.
Послышался хруст, будто жук-короед закопошился в деревянных балках, — это крошился череп колдована под напором неизрасходованной колдовской силы.
Чудодей вскоре вернулся, поглядел на мертвого колдована, вздохнул:
— Сильно хозяин парня скрутил. Какие-нибудь предположения у вас хотя бы есть?
— Имеются. — Роман мстительно усмехнулся. Вновь боль вернулась, и закололо виски. — Колдо-ваны упоминали имя Медоноса.
Чудака это не впечатлило.
— Обманка. В прошлый раз ваше имя мне называли, Роман Васильевич. Но я не поверил.
— А шестое чувство вам ничего не говорит?
— Шестое чувство мне говорит, что это совсем не то, чем кажется на первый взгляд.
— Представьте, мне тоже.
Чудак вновь взял в руки осколок обруча. Повертел. Потом произнес заклинание и подбросил. Осколок завис в воздухе, потом медленно опустился на стол.
— Колдовской силы в нем больше нет. Но и следов хозяина — тоже. Может, Роман Васильевич, вы через обруч на них сможете выйти? Попробуете? — Чудодей вернул осколок Роману. — Вы ведь, господин Вернон, очень сильный колдун.
Роман пожал плечами: в данном случае он совсем не был уверен в успехе.
— Я все хотел спросить, Михаил Евгеньевич, кто эти три колдуна, что подверглись нападению и не смогли отбиться?
— Двое просили держать их имена в тайне. А третий… третий не скрывает… происшествия. Так что я могу назвать его. Это Слаевич. Сегодня днем с него обруч сняли. Я, как только про такое узнал, к нему сразу направился.
Роман хмыкнул:
— Толку от этого признания чуть. Слаевич — спонтанный колдун. И чтобы узнать, как обруч на него влияет, надо ждать звездного часа. А когда у него бывает звездный час, никому не известно. Даже самому Слаевичу.